— Что здесь происходит? — спросил Степан, крайне недовольный столпотворением. Его острый взгляд чуть прищуренных глаз скакал с одного лица на другое, будто хлестал их.
— Грм-м, — откашлялся чиновник, прекратив играть пальцами, и убрал руки за спину. — Добрый день.
— А он действительно добрый? — усомнился Степан.
— Ну-у…
— Вот видите, даже вы неуверены в этом. И все-таки я так и не получил ответа на поставленный вопрос.
— Понимаете, — с некоторой заминкой продолжил чиновник, — от вас поступило заявление…
— Давайте начнем с другого: кто вы?
— Я-то? Я представитель областного Минобра. Фильчиков Василий Гаврилович.
— Очень рад. Даже польщен подобным вниманием, — кивнул Степан, привалившись плечом к дверному косяку. — Продолжайте.
— От вас поступило заявление насчет…
— Это так, — вновь не дал ему договорить Степан. — Но я не совсем понимаю, что здесь делают все эти люди?
— Как? Эти люди освещают события и…
— Разве произошло нечто великое или сногсшибательное? — вздернул брови Степан. — Или наоборот — отвратительное и гадкое? Обычное заявление отправлено на рассмотрение Министерства Образования.
— Вы не понимаете… — чиновник все пытался перехватить инициативу в разговоре, но она от него ускользала, словно склизкая верткая рыба.
— И понимать не хочу, — махнул рукой Степан. — Была подана обычная заявка с предложением пересмотреть систему образования. Не более того. Я могу понять ваш интерес к этому делу, но что здесь делать телевизионщикам? И прошу не снимать меня без моего разрешения! — указал он пальцем на одного уж слишком нахального оператора, попытавшегося взобраться на крыльцо. — Прошу уважать мою частную территорию и частную жизнь.
Тот попятился, бубня извинения и разочарованно опуская камеру.
— Но вы не понимаете!.. — всплеснул полноватыми ручками представитель Минобра.
— Вы повторяетесь, господин Фильчиков.
— Но вы не даете мне договорить!
— Хорошо, говорите, — кивнул Степан, чуть прикрыв глаза, что, возможно, должно было означать сосредоточенное внимание к говорящему.
— Произошло чрезвычайной важности событие!
— Без избыточной патетики, пожалуйста, — поморщился Степан. — Вы попусту тратите мое время.
— Хорошо. Вы заявляете, будто наша система образования не справляется с поставленными перед ней задачами.
— А вы считаете иначе?
— Да, я считаю иначе! — выпятил грудь Фильчиков. Его шикарный синий пиджак разошелся на груди, а галстук в красно-белую полоску собрался волнами, будто выказывая возмущенное согласие со своим обладателем.
— Аргументируйте.
— Я… это… но ведь… цифры… тесты говорят сами за себя, — смешался тот и в нерешительной растерянности оглядел телевизионщиков, словно ища их поддержки. Телевизионщики деловито помалкивали.
— Я могу доказать несостоятельность ваших цифр и тестов, можно сказать, не сходя с этого места, — я отлип от забора и поднял руку.
Головы телевизионщиков синхронно повернулись ко мне. Фильчиков сделал это с некоторым запозданием.
— Вы? — спросил он. — А кто вы такой?
— Учитель, — я сделал несколько шагов к собранию и замер под прицелами объективов. — И инициатор заявления, которое привело вас сюда.
— Простите, что перебиваю, — прервал меня один из репортеров, неловко вертя микрофон в руках, — но можно ли снимать?
— Нужно, — хмыкнул я. — Именно что нужно.
Я заметил, как на передних панелях камер вспыхнули красные глазки светодиодов, и оттого мгновенно утерял часть своей бравурной напористости. Мне захотелось куда-нибудь убежать, скрыться от пристальных стеклянных глаз камер. Но я постарался взять себя в руки и прогнать страхи. Бояться было поздно, нужно спасать ситуацию.
Я видел растерянность на лице Степана и неистовое любопытство на лицах телевизионщиков, будто я вовсе не человек, а какая-то неведомая зверушка. Фильчиков, напротив, всем своим видом выражал откровенное недовольство. Возможно, все шло совсем не так, как он планировал — поставить на место зарвавшихся нахалов не удалось, и теперь он пребывал в деловой прострации, судорожно ища выход из сложившейся ситуации.
— Повторите, пожалуйста, кто вы и как вас зовут, — попросил тот же репортер, подсовывая мне под нос микрофон, и мгновенно еще четыре микрофона оказались рядом с моим подбородком.