— Ага! — Семен схватился за ошейник, и они вдвоем наконец сдвинули Самсона с места. Дело пошло.
До Самсона наконец дошло, что упираться бессмысленно, и он медленно затрусил, оставляя за собой широкую дорожку в снегу. А когда до его пятачка донесся дух теплого жилья, пропитанный родными ароматами, то хряк и вовсе повеселел и едва ли не вприпрыжку «понесся» к приоткрытой створке ворот.
— Гляди-ка, учуял! — обрадовался Степан, выпуская кольцо из пальцев, и тут хряк рванул с места.
Удивительно и даже невероятно, но прыти в Самсоне с прошлых времен почти не убавилось. Опрокинув Семена лицом в снег, громадный свин, утопая по тройной подбородок в снегу, скачками приближался к свинарнику. Степан, размахивая руками, припустил следом за ним. Семен поспешно вскочил и со всех ног понесся за Степаном. Мне спешить было некуда, поэтому я галантно взял жену под ручку, и мы чинно проследовали с ней к дверям свинарника, из которого уже доносилось жизнерадостное хрюканье Самсона.
— Может, поторопимся? — спросила Софья. Она почему-то нервничала. Вероятно, в ней зудело репортерское начало, но мне не больно хотелось входить в пропахшее свиными ароматами помещение и, тем более, наблюдать за тем, что неминуемо должно было произойти дальше.
— А куда торопиться? Не думаю, что все произойдет мгновенно. Самсону необходимо освоиться.
— Ты в этом уверен? — засомневалась в моих словах Софья, прислушиваясь ко все нарастающему переполоху в свинарнике. — Знаешь, мне почему-то кажется, он уже освоился.
— М-м. Тогда действительно придется поспешить.
И мы ускорили шаг, насколько позволяли сугробы.
Но все-таки опоздали. Когда мы, раскрасневшиеся и распаренные от спешки, ввалились в двери свинарника, счастливый Самсон уже сползал с пеструшки скромных размеров. Уши у хряка стояли торчком, складки судорожно вздрагивали от возбуждения, а пятачок вожделенно подергивался, ища следующую жертву.
— Ну вот, говорила же! — расстроилась моя жена, доставая блокнот и планшет. Последний она передала мне. — На, снимай.
— Стоит ли? — выразил я здоровое сомнение. Ну кому может быть в самом деле интересно подобное зрелище?
— Стоит! Снимай, — судорожно строча в блокноте, сказала Софья тоном, не терпящим возражения, и я стал снимать.
Перепуганные свиньи метались по свинарнику, отчаянно визжа и пытаясь укрыться в своих уютных загончиках. Жизнерадостный Самсон носился, взмахивая ушами и вдохновенно похрюкивая. Он выискивал новую жертву. Ему помогали Степан с Семеном, делая тщетные попытки отловить «туропольевских дам». «Дамы» брыкались и норовили вырваться. Нет, Самсона я, конечно, чисто по-мужски понимал — почитай, с самого рождения не видел женской ласки, а тут сразу столько ее привалило, одним махом! Но картина все же была какой-то варварской, пропитанной животной дикостью и необузданностью.
Наконец, с помощью двух своих ярых пособников, Самсону удалось взгромоздиться на упитанную черно-белую свинку «сочного» возраста. Я продолжал снимать, но отвернулся. Моя Софья же с распахнутым ротиком наблюдала за происходящим. Ручка замерла в ее руке, в нерешительности подрагивая кончиком. Похоже, моя жена пыталась сообразить, как можно ярко живописать происходящее, внедрив в него творческое начало. Судя по всему, ничего путного в голову ей не приходило.
Но вдруг что-то пошло не так. Вскрикнула Софья, Степан с Семеном выпустили вырывающуюся свиноматку, и та пробкой вынеслась из-под заваливающегося вбок Самсона. Хряк хрюкнул, прянул ушами, дернулся и… затих!
— Ах! — воскликнул впечатлительный Семен, хватаясь за сердце.
— М-мда! — протянул более сдержанный в чувствах Степан, почесав пятерней затылок.
Софья стояла, прикрыв рот ладошкой.
— Чего это с ним? — Видимо, я был единственным, кто ничего не понял. — Уснул, что ли?
— Помер, — хрипло отозвался Степан, а Семен стянул ушанку и прижал ее к груди. Всхлипнул.
— Это шутка? — уточнил я.
— Какие уж тут шутки! — проворчал Степан, присаживаясь на корточки рядом с Самсоном. Он осторожно ткнул его в бок пальцем, но Самсон не пошевелился. — Да-а.
Степан вновь выпрямился. Повисла напряженная тишина. Даже свиньи скорбно примолкли, замерев в своих углах. То ли опасность миновала, и они поняли это, то ли им тоже было жаль старого Самсона. Впрочем, кто их, свиней, разберет.
— Чего делать будем? — нарушил молчание Степан.
— А… — поднял я палец, но в голове царила удивительная пустота. И еще в душу закрался страх. И ведь было отчего: угробили яркого представителя «редкого» вида свиней.