— Вот именно, — вздохнул Степан. — Бедный Самсон. Не выдержало сердце.
— Напряжение чувств зашкалило, — добавил Семен, вертя шапку в руках.
Я прочистил горло.
— Степа, ты погоди страхи-то нагонять. Если все так, то мы тут каким боком?
— Но это же твоя идея была!
— А ты поддержал! — огрызнулся я. — Но вопрос в другом: кто утвердил. Кто, я спрашиваю? — Я воздел палец к потолку. — Интеллект! Вот пусть он и отвечает.
— Но делать-то что? — потряс руками Степан.
— Что-что? — проворчал я, выдавив вздох. — Полицию нужно вызывать. Дело-то нешуточное: «краснокнижная» животина накрылась медным тазом, то бишь, копыта откинула.
— Вызывай, — повесил плечи Степан, отошел в сторонку и тяжело опустился на перевернутое вверх дном ведро.
— Не имею права. Свинья на твоем попечении.
Степан метнул в меня полный ненависти взгляд, потом сплюнул в сторону и достал смартфон.
— Продолжение рода! Увеличение поголовья! Чтоб я еще раз повелся на твои идеи, — на одном дыхании выпалил он и приложил смартфон к уху.
Мне стало обидно. В чем я, собственно, виноват? Идея-то стоящая была: на этой ферме имелись пять свиноматок и ни одного мужика — у нас был мужик… Но как бы там ни было, свое обещание я выполнил: Степан был свободен!
Глава 3
Опергруппу встречал я — Степан ни в какую не соглашался покинуть безвременно почившего Самсона, будто боялся, что хряка в его отсутствие разделают на отбивные и колбасу. Честно говоря, чувствительному Семену и я ни на грош не доверял. Хотя жалость к хряку и лежала печатью на его лице, но в глазах сверкали алчные огоньки, а самого его прямо-таки распирало, что было заметно даже сквозь тулуп с халатом, от желания уволочь куда-нибудь с глаз долой такую гору мяса и жира и разобраться с ней, как и подобает заводчику свиней.
Следователь с криминалистом и сопровождавший их полицейский выбрались из машины и, ежась от мороза, проследовали за мной, утопая в снегу по колено. Были они крайне возбуждены: еще бы, совершено убийство! Вероятно, их не совсем корректно уведомили о причине вызова или они неправильно восприняли поступившую информацию, потому как, войдя в двери свинарника, оба замерли на его пороге и внимательно, с изрядной долей недоумения оглядели помещение. Затем следователь обернулся ко мне.
— Ничего не понимаю, — честно признался он. — Где труп?
— Вот! — указал я жестом на тело Самсона.
— Где?
— Да вот же! Вы что, слепой?
— Попр-рошу без намеков! — раскатисто пробасил следователь. — И без шуточек!
Он сделал несколько шагов вперед и навис над бездыханным телом Самсона, засунув руки в карманы. Смотрел он долго, вдумчиво морща при этом лоб и зачем-то все время поправляя фуражку. К нему приблизился криминалист с чемоданчиком и встал рядом, тоже разглядывая хряка. Полицейский в бронежилете и с автоматом на груди остался стоять у дверей.
— Это же свинья! — наконец пришел в себя следователь, указав на хряка обеими руками. — Обычная свинья. Вы что, издеваетесь?
— И в мыслях не было, — уныло отозвался Степан, вздохнул и подпер подбородок кулаком. — Но это, как вы очень верно заметили, действительно свинья.
— Вы это мне прекратите, господин!.. — затряс пальцем следователь. — Господин…
— Фролов, — подсказал Степан. — Это я вас вызвал.
— А вы знаете, что бывает за ложный вызов?
— Ложный? Почему ложный? — встрепенулся Степан. — Я вас вызвал потому как помер «краснокнижный» хряк.
— Постойте минутку, — взволнованно произнес следователь. — Мне доложили, что здесь умер какой-то чернокнижник по фамилии Самсон.
— Самсон — вот он, — указал я на хряка. — Только он никакой не чернокнижник. Он занесен в Красную книгу.
— Кто? — похлопал длинными, еще не совсем оттаявшими с жуткого мороза ресницами следователь.
— Самсон, — ответил я за Степана, а Семен переступил с ноги на ногу и вновь завертел в руках шапку.
— Что вы мне голову морочите? — начал выходить из себя следователь. — Это же обычная свинья!
— Да, — поддакнул ему криминалист и переложил вместительный чемоданчик из левой руки в правую.
— Никто этого факта и не отрицает. Только он занесен в Красную книгу, — продолжал я гнуть свое.
— Кто вам это сказал? — следователь все еще никак не мог поверить в странность происходящего.
— Интеллект. И поверьте, мы были удивлены не меньше вашего. Данный хряк находился на попечении у Степана.
— Да-да, он находился на моем попечении, — грустно подтвердил Степан.