Я с трудом дождался окончания собрания, не проронив более ни слова, а через пару недель, в конце учебного года провел, как того требовало новое постановление, положенные контрольные и экзамены. В шестой класс перешли лишь два человека — их родители на собрании были единственными, кто не тянул рук…
Вызов в Минобр не оказался неожиданностью. Мы были к нему готовы и не тешили себя пустыми надеждами, что все выйдет по-нашему. Нас ругали, просили, потом умоляли отменить или пересмотреть результаты экзаменов. Нас даже пытались запугать кошмарными последствиями травм ранимой детской психики, но мы со Степаном оставались непреклонны. Оспаривать, по сути, нечего — это были полные нули, просто абсолютные неучи, которым и в пятом-то классе делать нечего, не то что в шестом. И нас совершенно не проняло заключение детских психологов, к которым нежно любящие родители отволокли своих чад, а те, охая и ахая, принялись выправлять последствия ужасных психических травм — за деньги еще и не те болячки могут отыскаться.
Не отменил результатов и Глобальный Интеллект. Все в рамках закона, все правдиво и прозрачно. И это стало началом крупного внутреннего конфликта Интеллекта. Его раздирали противоречия, он метался, ища решение проблемы, но ни на отмену, ни на официальное утверждение результатов никак решиться не мог. Выходил прямо-таки буриданов философский парадокс: с одной стороны, нет ничего более святого, чем человек, а с другой — знания ведь действительно отсутствовали! Родители неистовствовали, Минобр отделывался ничего незначащими, пустыми заверениями, что все будет в порядке, надеясь на Интеллект — он-то уж обязательно найдет выход! Интеллект же, в свою очередь, надеялся на помощь людей, но как можно было уточнить свои основополагающие принципы, если у тех, у кого он просил помощи, отсутствовали специальные знания? И конфликт вышел на новый виток.
Но нас со Степаном это уже не интересовало. Подав заявления об увольнении по собственному желанию, мы торжествовали, упивались одержанной победой над глупостью и — чего уж греха таить, — потихоньку посмеивались. Заваренная нами каша бурлила, пузырясь и вылезая из краев. И пусть мы добивались вовсе не того результата, на какой рассчитывали, но зато нам удалось расшевелить застойное болото. А это, согласитесь, само по себе уже немалое достижение.
Вместе с нами уволилась вся наша команда — все пять человек. Толковые, разносторонне развитые учителя, стремящиеся изменить будущее. «Бобер» возрождался в новой ипостаси. Нет, даже не «бобер» — теперь он более напоминал убеленного сединами разума старца. Мы решили не отступать с намеченного пути и организовали частную школу, правда, не особо надеясь на успех. Однако, мы ошиблись. Были еще люди, устремленные в будущее, нацеленные на лучшее и правильное. От желающих учиться у нас не было отбою. Сначала нам удалось набрать всего троих человек, затем пришло еще семеро, а после к нам повалил народ с разных городов — люди ведь общаются меж собой.
Мы ликовали как дети. Наконец-то нам все удалось, но радоваться было рано. Работы становилось все больше и больше, мы не справлялись со взятыми на себя обязательствами. Пришлось искать учителей — с этим оказалось сложнее, но мы справились. Наша школа выходила на новый уровень, и Интеллект не смог не заинтересоваться нашими успехами. К его прошлым сомнениям добавились новые. Один-два человека — это исключение, но если к опальным учителям валом валит народ — это, как ни крути, уже серьезно. Минобр только разводил руками, но помешать нашей вполне законной деятельности не мог. По сути, мы не делали ничего особенного, кроме того, что принимали в школу детей, желающих учиться — «гениальным» лентяям делать у нас было нечего. В остальном это была совершенно обычная школа, где преподавались столь же совершенно обычные предметы. Что же касалось «суперсложных» контрольных и экзаменов, то наши дети шутя справлялись с ними на «ура».
Но, пока Интеллект с Минобром пребывали в тихом шоке, обозленные родители «гениев», скрипя зубами, пытались опорочить наши успехи, крича на каждом шагу, что все это бутафория, подделка, замыливание глаз. Не может нормальный ребенок, говорили они, выучить столько всего и остаться при этом здоровым физически и психически. Тем более, мы не допускали в школу никаких психологов. Принципиально.
Подобное серьезное предположение, как вы понимаете, Интеллект был не вправе игнорировать. Перво-наперво он постановил провести принудительное медицинское обследование наших ученик. Десять дней кряду их обследовали специалисты. Вернее, обследовал, разумеется, Интеллект, но это ничего не меняло. Результат озадачил и разочаровал всех наших противников: все дети были абсолютно здоровы! Теперь даже самым ярым скептикам пришлось смириться с этим. Следующие десять дней Интеллект самолично гонял отобранных случайным образом детей, всесторонне проверяя их знания. Результат превзошел все мыслимые ожидания — дети знали практически все, что должны были знать. Мало того, они еще и пытались спорить с Интеллектом, когда тот предлагал им заведомо ложную информацию. Наши противники потерпели окончательное фиаско, а Интеллект задумался над извечным вопросом: «Что делать?» Вопрос был действительно крайне сложным. С одной стороны, наш опыт преподавания показывал, чего может достигнуть человек при корректно организованном процессе обучения, а с другой… Другая сторона упиралась в узкомыслящие лбы не желающих что-либо менять родителей. Никто из них не хотел признавать себя неправым, а их ответом, как правило, была фраза: «Это обычные недолговечные гении. А мой ребенок — он пусть и не гений, но еще себя покажет!» Спорить с ними, разумеется, никто не решался — себе дороже. Тем более что гениями в нашей школе не пахло — все как раз самые обычные середнячки, вернее, золотые серединки. Но нужно было что-то незамедлительно предпринимать. Назревающие в обществе противоречия могли в один миг перерасти в серьезный конфликт, и его возможность никак нельзя было игнорировать: ум сейчас не в почете, а «умник» — тяжкое оскорбление. И правдивость этого утверждения испытывали лично на себе многие из наших учеников, хотя, пока все ограничивалось лишь зубоскальством и презрительными насмешками.