«Я хочу тебе кое в чем признаться, но обещай, что не рассердишься».
«Ладно, обещаю», – соглашается он.
«Я не больна».
«Не понимаю тебя».
«У меня нет рака».
«Ну да, у тебя ремиссия», – говорит он.
«Нет, у меня никогда не было опухоли».
«Ты устала, девочка моя, поспи».
«Нет, я серьезно! У меня никогда ее не было. Я хотела тебе сказать, но потеряла контроль над происходящим».
«Перестань», – отмахивается он, испытывая странное чувство.
«Я серьезно», – повторяет она, и ее голос звучит убедительно.
«То есть твое лечение – инсценировка», – саркастически говорит он.
«Да».
«Ты проходишь химиотерапию на основании фальшивого диагноза».
«Нет. Я просиживаю это время в больничной уборной».
«А как же доктор Синг?» – спрашивает он, выдавливая из себя смех.
«Это фамилия моего врача в Бостоне».
«Это не смешно, Эшли. Если это шутка, то идиотская. Ты потеряла тридцать фунтов».
«Я вызываю у себя рвоту. И аппетита нет никакого».
Он начинает испытывать отчаяние.
«А волосы твои?»
«Я их брею. А первое время выдирала клочьями».
«Таблетки».
Он уже встал с постели. Стоит рядом с кроватью в одном белье.
– «Золофт, ативан[60], – сказала именитая писательница, беря на себя роль Эшли. – Большие голубые витаминки, я их ссыпаю в старые пузырьки».
– Он не хочет, – сказал я, – спрашивать почему – спрашивать, допуская тем самым, что она все время ему лгала; и все-таки: «Почему?»
– «Я чувствовала себя одинокой. Была в замешательстве. Как будто что-то со мной действительно было не так», – ответила за Эшли именитая писательница.
– «Ложь описывала мою жизнь лучше, чем правда, – добавил я. – И со временем она стала правдой своего рода. – Я осушил бокал. – Я бы прошла химиотерапию, если бы мне предложили».
Именитая писательница посмотрела на меня – возможно, хотела понять, не взял ли я эту историю из своей жизни.
– Да, – вынесла она суждение, – вставьте это в роман.
Перед ней и передо мной одновременно поставили по прямоугольной тарелке: морские гребешки, добытые ныряльщиками, гарнир – крохотные кусочки, кажется, зеленого яблока и какая-то экзотическая разновидность сельдерея. Принесли новое вино. Мы с именитой писательницей теперь напивались в открытую. Пока мы ели, я рассказал ей про свое посещение мастурбатория, и она чуть не лопнула со смеху; мы хохотали так, что на нас стали поглядывать от соседних столов. На десерт мы взяли один шоколадный тортик на двоих и выпили по большой порции арманьяка.
Выйдя из ресторана, мы окунулись в воздух ложной весны; все стали пожимать всем руки с той особой неловкостью, что испытывают люди, которые ели вместе, но не разговаривали. Именитый писатель с подчеркнутой серьезностью выразил нам обоим глубокое сожаление, что ему не представилась возможность спросить о нашей текущей работе, в качестве которой не приходится сомневаться. Еще более торжественным тоном я сказал ему в ответ: «Я давний почитатель ваших произведений»; именитой писательнице пришлось закашляться, чтобы замаскировать свой смех. На прощание мы с ней обнялись, и она мне сказала: «Сделайте все непременно». Я спросил: «Что – все?», но она только повторила: «Сделайте все»; мы обнялись еще раз, и я двинулся на юг к метро, а они с мужем, который выглядел очень уставшим, поймали такси, чтобы ехать на Ист-Сайд. Я миновал Линкольн-центр, где хорошо одетые люди выходили из оперы и гуляли вокруг подсвеченного фонтана. От Пятьдесят девятой улицы поехал по линии D к себе в Бруклин, мысленно твердя в лад с перестуком колес: «Сделайте все, сделайте все».
Выйдя из метро, я отправился к Алекс и, подойдя к подъезду, позвонил в дверь, чего почти никогда не делал – обычно я посылал эсэмэску, что я внизу; она спустилась открыть мне. Она была приодета – то ли проходила днем собеседование по поводу приема на работу, то ли была на свидании – и показалась мне в текучем атласе и венецианской шерсти особенно привлекательной; я поздоровался и, поднимаясь по лестнице, сосредоточился на том, чтобы выглядеть более или менее трезвым. Когда мы вошли в квартиру, она спросила меня, как все было, а я вместо ответа облапил ее, прижал к себе и стал целовать в губы, пытаясь добраться до языка. Она жестко отпихнула меня, смеясь, кашляя, утирая рот.