Но стоило смениться начальнику Генштаба, и руки у Тимошенко оказались развязаны. Мерецков, это было совсем другое дело. Тот был его подчиненным, как ранее, так и сейчас, поэтому не просто согласился, но и, вполне возможно, тоже был увлечен именно такой идеей сценария начала войны. А вдвоем и единогласно они могли попробовать свою идею протолкнуть достаточно энергично.
Обратим еще раз внимание на весьма многозначительные слова.
"...Окончательное решение на развертывание будет зависеть от той политической обстановки, которая сложится к началу войны..."
А ведь в записке за подписью Шапошникова подобных слов не было. Там ничего не упоминалось о политической составляющей вопроса. Там говорилось только о военной целесообразности. Тогда что же означает эта фраза из сентябрьской записки?
А фраза эта преследует две цели. Одну, вроде бы разумную. Предложить Сталину самому решить, какой из вариантов предпочтительнее. Что, в общем-то, естественно и само собой разумеется. Всё равно окончательное решение будет за ним. А вторая цель проглядывает в том, что одновременно именно военное командование докладывает ему о том, что выбор вполне может определяться не военной целесообразностью, а политическими соображениями. Что уже не совсем естественно, поскольку войны действительно порождает политика, но ход их определяет военная целесообразность. Здесь же самими военными предлагается при отражении агрессии опереться именно на политические цели. Да, конечно, эти цели должны оказать прямое воздействие на ход дальнейших военных действий. Но в том-то и дело, что дальнейших. Игнорируя при этом сиюминутные. То есть, игнорируя реальность. Военную реальность.
Между тем, очевидно, что вторая цель тесно связана с первой. Понятно, что в глазах любого политика, политические цели всегда будут иметь более заманчивый характер, чем какие-либо иные соображения. Поэтому, предложить политику принять решение, опираясь не на военную сторону, а на политическую, это со стороны военных - явная попытка воздействовать на него, продвигая свой новый замысел.
Тем более, что главная политическая цель, прописанная в записке, является постоянной и с течением времени никуда деться не может. Потому что сама идея заключается в том, чтобы "в первый же этап войны отрезать Германию от Балканских стран, лишить ее важнейших экономических баз и решительно воздействовать на Балканские страны в вопросах участия их в войне". А страны эти очевидно оказывались в орбите германского влияния. И вывести их с этой орбиты в обозримое время иными средствами оставалось невозможным.
Так что, какова бы ни была политическая обстановка, эти соображения всегда должны были в то время оставаться неизменными. А значит, и удар по неосновным силам противника предлагается, как наиболее желательный вариант отражения германского нападения, не в какой-то конкретной ситуации, "которая сложится к началу войны", а вообще, в принципе.
Вот что, несказанное, лежит за этой простой, вроде бы, фразой. Между прочим, она является достаточно красноречивым свидетельством того, что именно военные, в данном случае это Тимошенко и Мерецков, прямо подталкивали Сталина к одобрению южного варианта отражения германского нападения, то есть, удара на Украине, с выходом в южную Польшу и далее на Германию.
Здесь есть еще важное обстоятельство, связанное опять же с личными пристрастиями участников событий.
М.В. Захаров. "Генеральный штаб в предвоенные годы".
"..Перенацеливанию основных усилий Красной Армии на Юго-Западное направление в плане стратегического развертывания способствовали и другие обстоятельства. Отчасти это можно объяснить и тем, что ключевые посты в Генеральном штабе начиная с лета 1940 года постепенно заняли специалисты по Юго-Западному направлению. С назначением Народным комиссаром обороны маршала С. К. Тимошенко, до этого командовавшего Киевским Особым военным округом, произошли крупные перестановки в Генштабе.
В июле 1940 года из Киевского Особого военного округа в Генеральный штаб были назначены: генерал-лейтенант Н. Ф. Ватутин (начальник штаба округа) - сначала на должность начальника Оперативного управления, затем первого заместителя начальника Генштаба; генерал-майор Н. Л. Никитин - начальником мобилизационного управления; корпусной комиссар С. К. Кожевников (член Военного совета КОВО) - военным комиссаром Генштаба.
В феврале 1941 года командующий КОВО генерал армии Г. К. Жуков выдвигается на пост начальника Генштаба. В марте этого года на должность начальника Оперативного управления Генштаба переводится заместитель начальника штаба КОВО генерал-майор Г. К. Маландин, а начальник отдела укрепленных районов штаба КОВО генерал-майор С. И. Ширяев - на должность начальника укрепленных районов.
Сотрудники, выдвинутые на ответственную работу в Генштаб из Киевского Особого военного округа, в силу своей прежней службы продолжали придавать более важное значение Юго-Западному направлению. При оценке общей военно-стратегической обстановки на Западном театре воины их внимание, на наш взгляд, невольно приковывалось к тому, что было более знакомо, тщательно изучено и проверено, что 'прикипело к сердцу', длительно владело сознанием и, естественно, заслоняло собой и отодвигало на второй план наиболее весомые факты и обстоятельства, без которых нельзя было воспроизвести верную картину надвигавшихся событий.
Подобный метод подбора руководящих работников Генерального штаба нельзя признать удачным. Никакого повода или веских оснований к широкому обновлению его [221] состава в условиях приближавшейся войны, да к тому же лицами, тяготевшими по опыту своей прежней деятельности к оценке обстановки с позиций интересов командования Юго-Западного направления, не было..."
Между тем, подобрать такой состав сослуживцев, правильно это было или нет, мог только один человек. Народный комиссар обороны маршал Тимошенко. Понятно, что утверждал назначение этих людей Сталин. Но надо помнить при этом одну важную вещь. Никого из них Сталин лично не знал, поэтому при каждом очередном назначении должен был довериться рекомендациям высшего военного начальника, которому эти люди были как раз известны. Так что собрал их всех под своим крылом именно Тимошенко. И освободить для них места, кстати, мог только Тимошенко. Потому что именно он один мог выйти к Сталину с предложением о снятии их предшественников, под тем предлогом, что те его по каким-то причинам не устраивали. Новая метла, так сказать.
Его, впрочем, можно было понять. Намного проще и продуктивнее работать в среде единомышленников. Так что, думаю, что утверждение о том, что автором идеи главного удара Красной Армии на Украине был именно маршал Тимошенко, подтверждается еще и этим наблюдением.
***