Давайте подумаем. Представим себе, что письмо подбросил хорошо информированный человек, искренне заботящийся о безопасности Советского Союза. Кто он по убеждениям? Коммунист? Коммунист, отлично информированный о планах германского командования ... Как-то не очень в это верится. Хорошо. Тогда - антифашист. А что? Мало ли их было тогда в Германии? Особенно в среде высшего немецкого офицерства...
Да. Предположим, это антифашист, не желающий себя связывать с советской разведкой, но предпочитающий делать это анонимно. Поскольку направил письмо почтой, а значит, не ищет приватных контактов с сотрудниками полпредства. Боится? Не хочет связывать себя с советской разведкой? Может быть, не исключено. Но письмо-то это он в посольство послал, не испугался. Добровольно послал. Единственно по своему нравственному чувству. Властному движению души. Настолько нестерпимому, что не смог молчать.
А почему, собственно, зададимся таким вопросом? Немец-антифашист вовсе не обязательно должен быть сторонником СССР, как бы не уверяла в этом советская пропаганда. Немец-антифашист вполне может быть и просто патриотом Германии, вполне отрицающим коммунистические догмы. Некоторые из таких, кстати, сотрудничали с советской разведкой.
И почему, кстати, сотрудничали? В чем движущая сила их готовности предоставлять секретную информацию советской разведке? Антифашисты... Это значит, что они должны были желать свержения нацистского режима? Да, конечно. Но как можно свергнуть этот режим, который, с одной стороны, надежно защищен всей мощью разветвленного и профессионально состоятельного карательного аппарата, а с другой стороны, массовой поддержкой подавляющего большинства немецкого населения? Своих-то сил у них для этого было явно недостаточно.
Получается, они должны понимать, что свергуть этот режим изнутри в тех условиях почти невозможно. Тогда выходит, что свержение Гитлера может быть следствием удара извне. То есть, усилиями других государств.
Но как этому свержению может способствовать сотрудничество со страной, которая не только не воюет с Гитлером, но еще и явно опасается его? Вот ведь вопрос.
Только важно, что вопрос этот задаем не мы с вами. Важно, что такой же вопрос неминумемо должны были задать себе и те, кто получал эту информацию. Тогда, в декабре 1940 года. И определяя степень ее достоверности даже из того времени, убедиться в том, что ее заметная неточность и ошибочность имеет ясно выраженное желание преувеличить степень угрозы для Советского Союза. Потом окажется, что и нападение Германии весной следующего года тоже не состоялось. А значит, впоследствии получатель информации убеждается в том, что она должна была преувеличить опасность еще и отсюда.
Когда в мае - июне 1941 года будет оцениваться угроза нападения Германии, советское руководство должно будет помнить весь комплекс полученной ранее информации. А значит, естественно, вспомнить и это анонимное письмо. И, что не менее важно, задаться еще раз вопросом о том, какие свои собственные цели преследуют и те антифашисты, которые сотрудничают с советской разведкой. И дают, казалось бы, важнейшую информацию о намерениях режима, который они ненавидят. И как эти их цели могут влиять на достоверность представленной инфориации?
Еще один вариант. Анонимное письмо подбросил не антифашист. Такое ведь тоже могло быть? Тогда, кто?
Кто еще в Берлине мог иметь такую информацию, кроме скромного немецкого антифашиста? А ведь такие люди были. Обычно они состояли в штате какого-то из посольств. Например, португальского. Или мексиканского. Или какого еще, их в Берлине было предостаточно. И в каждом из них служили люди, профессионально занимавшиеся добыванием информации в стране пребывания. Но, заметим особо, этот человек должен был одновременно быть горячим и искренним сторонником Сталина и Советского Союза, чтобы совершенно бескорыстно и с немалым риском для себя предупредить их о смертельной опасности. Ну, или совершить этот поступок, выполняя чью-то просьбу. Опять же, совершенно бескорыстную, конечно.
Усилия этой бескорыстной стороны к тому, чтобы убедить немедленно, за три ближайших месяца, вчетверо увеличить численность Красной Армии, тоже должны были быть очень внимательно оценены советским руководством. Тем более, когда опять же не подтвердились сведения о том, что Германия нападет весной 1941 года.
И последнее. Как указывалось выше, с большой долей вероятности немецкие спецслужбы знали содержание письма. То, что, несмотря на это, письмо не было ими перехвачено, говорило о том, что германское руководство не было против того, чтобы Сталин получил эту информацию. Если не само организовало его доставку.
Это, кстати, вполне могло укладываться в задачи, поставленные немецким спеслужбам в директиве по дезинформации советского руководства. Особенно это касается задачи по созданию у советского командования преувеличенного мнения о мощи германских вооруженных сил. Да и представленные в письме варианты действий немецкой армии тоже хорошо ложатся в задачу привлечь большее внимание русских к Украине.
Приведенные в письме данные в некоторых деталях подтвердил резидент советской военной разведки. А значит, имел уже о них свою информацию. Но и немцы прекрасно понимали, что эти сведения хорошо известны русским. Да кое-что из этих сведений Молотов сам открыто предъявил Гитлеру во время переговоров в Берлине. Так что, никакого ущерба для себя немцы в этом письме видеть не могли. Плюсы же от него, в смысле дезинформации, для германского руководства были ощутимые. К тому же они понимали, что Сталин тоже понимает невозможность того, что содержание письма, полученного в советском посольстве обычной городской почтой, неизвестно германской спецслужбе. И тоже должен понимать, что никакого ущерба для себя от этого письма немецкие руководители не видят.
Собственно, примерно для такой оценки и появилась на этом донесении помета Молотова: "Тов. Сталину - для сведения".
"СПРАВКА 5 ОТДЕЛА ГУГБ НКВД СССР С ИЗЛОЖЕНИЕМ АГЕНТУРНОГО СООБЩЕНИЯ "ЛИЦЕИСТА"
[до 14 декабря 1940 г.]
По сообщению "Лицеиста", внешняя политика Германии строится на следующих основных принципах.
Во-первых, Германия сделает все от нее зависящее, чтобы избежать войны на два фронта, и только особые обстоятельства могут принудить ее к этому.
Во-вторых, при полном политическом согласии и договоренности Германия должна попытаться занять в Европе позиции, позволяющие ей не только осуществлять общеевропейское политическое руководство, но и исключить возможность заключения европейскими государствами союзов между собой или с другими континентами, ослабляющими Центральную Европу.
Единственный враг нашей страны - Англия, заявил Гитлер. Следует признать, что война с Англией непопулярна среди немцев, так как достичь успеха не удалось. Причина этого в том, что Германия сухопутная, а не морская держава. Воздушная и морская блокады не поставили англичан на колени. Направить десант для захвата Британских островов было бы довольно рискованным мероприятием.
Какова преследуемая немцами цель в отношении Англии? Окружающие ее страны обречены на голод. В них растет дух сопротивления, организуются саботажи, поддерживаемые англичанами, чтобы затруднить установление "нового порядка", что вызвало бы удовлетворение в Европе.