Журавль гордо задрал голову и сказал:
— Ну мы как-никак журавли. А вы коровы!
Буренка замотала головой:
— Но мы даем людям молоко, мясо, шкуру последнюю отдаем! А вы, ну что вы даете человечеству?
— Ну, не знаю, — обиделся журавль. — Зато мы летим красиво! Не как-нибудь, — журавлиным клином. А вы бредете как попало, стадом! Неэстетично!
Буренка задумалась: «А ведь журавль прав. Нам бы... клином! По журавлиному! И люди скажут: „Полюбуйтесь! Вон коровья стайка прошла!“»
На следующий день коровы возвращались домой, построившись несколько странно. Впереди бежала Буренка. Она то и дело оглядывалась и мычала, чтобы коровы подравнялись, держали линию.
Пропуская коров, люди, прижатые к заборам, ругались:
— Совсем озверела, скотина! Всю улицу заняли!
Коровы прошли. Остались на земле коровьи лепешки.
Кто-то сказал: «Смотрите! Смотрите! Лепешки-то как легли! Прямо журавлиный клин получился!»
Услышав последние слова, Буренка радостно замычала:
— Что значит — эстетика! Выходит, и мы можем!
Хор
Последний раз Ниночка видела у директрисы такое лицо в апреле, когда стало известно, что Васильев, Никонов и Цузин после третьего урока отправились искать золото на Аляску и неделю их не могли найти ни здесь, ни там.
Директриса закрыла за Ниночкой дверь, задернула занавески и при свете настольной лампы шепнула учительнице пения на ухо:
— Завтра вы будете выступать в австрийском посольстве!
— Слава богу! Я уж подумала, что-то серьезное!
— Нина Васильевна! Не понимаю, чему вы радуетесь?! — Елена Александровна навела на нее двустволку близко посаженных глаз. — Можно подумать, ваш хор по вечерам распевает в посольствах! Вы понимаете, какая это ответственность?!
— Так, может, не выступать? — упавшим голосом сказала Ниночка.
— Сказали «надо выступать»! И предупредили, в случае чего... понятно? Соберите хор после урока. Я буду говорить.
Когда Елена Александровна вошла в класс, крики чуть поутихли, а когда директриса трагическим голосом произнесла: «Товарищи!» — наступила гробовая тишина.
— Товарищи! Завтра у вас ответственнейшее мероприятие! Вам предстоит выступать в австрийском посольстве! Надеюсь, не надо объяснять, какая это честь и чем она может для вас кончиться! Я повторяю, Сигаев, не в грузинском посольстве, а в австрийском! Это не одно и то же. Другими словами, вы как бы отправляетесь за границу. Заграница — это местность, где проявляются лучшие качества человека. Как в разведке! Ни на минуту не забывайте, что у вас самое счастливое детство из всех детств! Обувь почистить, уши вымыть! В туалет сходить заблаговременно. Дома. Сигаеву подстричься, как нравится мне, а не твоему папе. Челка — полтора пальца моих, а не его! Австрийцы говорят по-немецки, у вас — английский! Что бы ни предлагали, отвечать «данке шен», то есть «спасибо»! У наших австрийских друзей ничего не брать! Они должны понять, что у вас все есть! Вы поняли? — повторила директриса. — У вас все есть! Сигаев, и у тебя тоже! Руки в карманах не держать, матерям зашить! Будут задавать вопросы — пойте! Будут угощать — не ешьте! И вообще держитесь как можно раскованней. Прочитайте газеты, выясните, где эта Австрия, кто глава государства, чем занимается население... Кто сказал «земледелием и бандитизмом»? Сигаев, не путай со своими родителями!