========== Пролог ==========
Меня разбудил не будильник, не солнечный свет и не шум с улицы, обычно за моим окном царит тишина, разве что шелестит листва клёна да ветер завывает на чердаке дома, порой птицы стучат в окно, словно передавая послание от кого-то незримого, но это меня не тревожит.
Не раздастся телефонный звонок, не постучатся в дверь, да и соседей у меня нет: мой дом находится в конце улицы, по которой люди и ходят не так часто.
Я проснулась, как обычно, в пять утра, просто потому, что люблю раннее утро. Отдёрнула плотные зелёные шторы и безразличным взглядом посмотрела в окно: ограда кладбища, могильные кресты, памятники, деревья, кусты сирени, жасмина и черёмухи. Всё подёрнуто густым туманом, небо низкое, серое, тяжёлое. Значит и сегодня выдастся хмурый день, начало лета не радует, ну ничего, ещё будет завтра и, как знать, возможно, солнце прольёт на землю свой свет.
Щелчок, загорелся синий цветок газа, чайник я поставила, а вот что буду заваривать - ещё не решила. Выбор пал на чёрный крепкий чай. Моё утро проходило одинаково уже несколько месяцев, но я не против этого, не люблю перемены.
Живу одна, мне девятнадцать, учусь заочно на филолога, подрабатываю официанткой в кафе. От матери мне остались небольшие сбережения в банке, но процентов со счёта едва хватает на скромную жизнь, а вот если тратить их только на оплату света, воды и отопления, то - вполне достаточно.
Мне не страшно жить рядом с сотнями могил, привыкла. Но то, что две из них принадлежат моим родителям – больно.
У меня нет друзей, да я и не ищу их, как и не пытаюсь возобновить общения с бывшими приятелями.
Почему я одна? Началось всё с того, что мой отец стал выпивать. У меня до сих пор есть шрамы на руках и спине, папа нередко поднимал руку на меня и маму. Несколько раз его забирала полиция, но после этого становилось ещё хуже. Однажды он разбил об угол стола бутылку и чуть не убил подвернувшуюся ему под руку маму. К счастью, она тогда выбежала с кухни и заперлась со мной в комнате, пока отец не протрезвел. Папа раскаивался после таких событий, а затем всё повторялось вновь.
После того как он стал на меня смотреть не как на свою дочь, а как на семнадцатилетнюю девушку, мама не выдержала и подала на развод. Он ушёл из дома, но часто приходил по вечерам и ломился к нам. Однажды он появился днём, когда мама была на работе, а я только собиралась идти в школу. Отец был в неадекватном состоянии, я ни за что бы ни впустила его, но дверь была открыта, и уже ничего нельзя было сделать. В тот день я попала в больницу с тяжёлыми побоями. О том, что именно произошло дома, я, к счастью, плохо помню.
Вскоре оказалось, что я жду ребёнка, это стало тяжёлым испытанием не только для меня… Невыносимо вспоминать глаза матери, сколько же в них было ужаса, боли, обиды и беспомощности…
Мою беременность прервали по показанию врачей, но это не обошлось без осложнений, мне занесли инфекцию, и я несколько недель провела на больничной койке. В это время судьба, не дожидаясь людского суда над моим отцом, сама его наказала. Он попал в автокатастрофу, впал в кому и вскоре скончался.
Мама не смогла всего этого пережить, больше года она билась с депрессией, а потом я нашла её повешенной в коридоре. До сих пор стараюсь не выходить туда ночью, иначе воспоминания не дадут заснуть вновь. Других родственников у меня нет.
Уже четыре месяца, как я осталась одна.
Поругалась со всеми друзьями, от сочувствия мне становилось хуже, а от их стараний отвлечь меня разговорами на другие темы, развлечениями, походами в гости, мне было мерзко и почему-то обидно. Одновременно и хотелось и не хотелось забывать о случившемся, поэтому я предпочла не мучить окружающих, избавить себя от сочувственных взглядов, которые, я знала, совсем скоро могли перерасти в раздражение. Когда у кого-то долгое время происходит что-то плохое, то глазами остальных это уже не кажется чем-то особенным, оно становится привычным, а всё привычное может рано или поздно надоесть, я не хотела ждать, когда это случится и прервала все связи, благо, их было не много, закрылась дома, осталась наедине с собой.
Тогда я поняла, что тех, кто мог бы, или хотел достучаться до меня, быть рядом, попытаться понять, просто не было в моей жизни. Я перестала верить в дружбу, стала ещё более замкнутой в себе.
Но люди и сами обходили меня стороной… Моя внешность тоже сыграла в этом роль. Я и раньше была немного своеобразная, любила чёрную одежду, всегда носила волосы распущенные, а они у меня волнистые и длинные. Подвожу чёрным глаза, отчего они кажутся больше и темней, а губы запудриваю, чтобы они были почти бесцветные. Сейчас ещё волосы с родного каштанового перекрасила в красный, получился необычный цвет, тёмный с красным отливом. А так же проколола бровь и губу, искренне любуюсь теперь результатом.
Из-за моего прошлого, внешности, неразговорчивости и боязни людей, на меня косо смотрят, а я, в свою очередь, вовсе перестала замечать окружающих.
Ещё редко выхожу в город, обычно безвылазно нахожусь дома. Музыка, книги, стол, заставленный кружками с недопитым чаем, до сих пор удивляюсь, когда я успеваю перетаскать все кружки в зал? Конспекты, журналы, фотоаппарат - вот, чем загружены мои дни.
Я, возможно, окончательно бы привыкла к этому и зачахла в собственноручно выстроенном домашнем склепе, не смогла бы вернуться к нормальной жизни, но случилось одно обстоятельство, после которого у меня появилась надежда на свет или шанс погрязнуть в ещё большей тьме…
========== Глава первая. 23 ==========
– Ты не сможешь излечить меня от этой пустоты внутри!
– Могу, уже это сделал, теперь я вместо неё…
Вечер, а я только собираюсь уходить домой. Сегодня в кафе подменяла одну девчонку, которая заболела, поэтому задержалась допоздна. С чаевыми на этот раз не повезло, и настроение у меня испортилось ещё больше.
Подойдя к автобусной остановке, выяснила, что я опоздала. Пришлось отправиться через дворы многоэтажек, чтобы срезать путь к дороге к дому. Уже стемнело, в лёгкой джинсовой курточке стало зябко и я, чтобы хоть немного согреться, стянула с волос резинку, распустив хвост: у меня по спине разметались длинные красноватые волосы.
Окна в квартирах горели оранжевым светом и казались мне настолько тоскливыми, что защемило в груди.
Проспект остался позади, и шум проезжающих машин приглушали серые стены старых домов и развесистые деревья маленького тёмного скверика.
До дома идти часа два. Как хорошо, что на мне кроссовки, а не туфли на двенадцатисантиметровой шпильке! Перекинув удобнее через плечо сумку, я ускорила шаг, зашла в переулок, а выйдя с него, столкнулась с компанией пяти парней. Один, стоя возле мотоцикла, молча курил, когда четверо остальных шумно переговаривались и что-то пили с горла бутылки. Я постаралась быстро, незаметно пройти мимо, но в след мне почти сразу же понеслись возгласы:
– Эй, милая, почему одна так поздно гуляешь?
– Детка, иди к нам!
– С нами весело, давай в клуб съездим, выпьем!
Я не оборачивалась, делая вид, что не слышу их и, надеясь, что они оставят меня в покое. Не тут то было…
– Ты чего такая гордая? – раздался за моей спиной неприятный низкий голос, а потом меня схватили за локоть и развернули к себе.
Пахнуло перегаром. Мне криво улыбался широкоплечий коротко стриженный тип. Трое его друзей подошли ближе и окружили меня.
– Не хочу с вами разговаривать, спешу, – попыталась я уйти, но столкнулась с длинным парнем, одетым в рубашку, почему-то мокрую и пахнувшую пивом.
Я не вслушивалась, что они мне говорили, пыталась молча пройти мимо, но меня не пропускали, а вскоре я и вовсе превратилась для них в мяч, который они толкали друг другу, при этом дико смеясь. Разозлившись, я врезала одному по лицу и сразу же получила в ответ хорошую оплеуху. Из-за этого урода, к слову, он был ничем не примечательным молодым мужчиной, я упала на асфальт, но не успела опомниться, как кто-то вздёрнул меня на ноги.
– Угомонитесь, – прозвучал у моего уха приятный голос с хрипотцой. – Она же девушка! – произнёс он так, будто сделал открытие, и сказанное им должно было вразумить остальных.