– Тебе больше делать нечего? – подошла я ближе.
– Да, скучно до одурения.
– Иди, развлекайся в другом месте, – посоветовала я, включая подсветку телефона: помещение осветило слабое сияние.
– Понимаешь, с тобой интересно, – выдал мой незваный гость, – хоть что-то новенькое и не обычное. Моя жизнь, конечно, и так насыщенная, каждый день что-то происходит, но всё банальное, а тут…
– Знаешь что?! Я тебе не развлечение и не увеселительное мероприятие, вали отсюда, по-хорошему прошу!
– И это ты называешь по-хорошему? – зашуршало за дверью. – Слушай, не обижайся. И правда, прозвучало не очень как-то… Но я имел ввиду, что пришёл просто поговорить.
У меня опустились руки, его слова можно было, как угодно понять, но не так.
– Ты больной? – аккуратно задала я вопрос.
– Вообще да, но это не важно! – усмехнулся Алекс, и послышался щелчок зажигалки.
– Ты мне дом не подпалишь? – странно, но мой страх куда-то пропал.
– Не-а, – протянул гость, и вновь шокировал: – Я буду звать тебя Алли, так тебе больше подходит.
– Может, ты лучше уедешь? – надежды в моём голосе было мало.
– Не-а, – вновь повторил он, а потом, после минутного молчания, звучно выдохнув дым, тихо спросил: – Ты что… одна здесь живёшь?
Неожиданно мои глаза защипало от слёз, и я не смогла ничего ответить, да ещё аккумулятор на телефоне сел, и коридор вновь поглотила темнота, а меня воспоминания о маме, которая покончила с собой на том месте, где я сейчас стояла.
– Может… откроешь дверь? Я не маньяк! Хотя, нет, после этих слов точно не откроешь, – заключил Алекс и, похоже, как и я, сел под дверью. – Ну и ладно, – почему-то мне показалось, что он улыбнулся.
После этого, мы проговорили с ним часа два. Я узнала о нём так много…
Алексу двадцать один год. Он переехал сюда с семьёй из Лондона. Отец его, Владимир Владимирович, имеет в Лондоне сеть небольших ресторанов. Он решил увезти семью в наш город, увидев здесь перспективы для своего бизнеса, как и приёмная мама Алекса, Рита. Она парфюмер, что, видимо, и повлияло на талант Алекса распознавать запахи, он ведь точно тогда угадал, что мои волосы пахнут лавандой. Есть у него и сводная младшая сестра по имени Карина. Так же я узнала, что ей девять лет, и она, цитирую: надоедливо-въедливое, во всё сующее нос, маленькое нечто.
Алекс получает экономическое образование, чему не рад. В Лондоне оставил с десяток хороших знакомых. А на мой вопрос, не скучает ли о друзьях, ответил:
– Я не завожу друзей, мне это не надо. Провести с кем-то весело или выгодно время, пожалуйста. Но не более. Они мне не родня, чтобы я по первому звонку бежал, в ущерб себе, вытягивать их из проблем, или помогал с чем-то, когда мне это вовсе не нужно.
– Эгоист, – сказала я. – Нельзя людьми только пользоваться. Да и вообще не правильная у тебя позиция!
– Не соглашусь, я не эгоист и не пользуюсь людьми, ведь сам от них ничего не требую. Я не беру то, что сам не даю другим.
Над его последней фразой я размышляла даже тогда, когда легла спать. Правда, пришла к мнению, что он озвучил путанную и неправильную мысль.
Странно, но в этот раз я заснула с улыбкой… Вот только среди ночи меня разбудил появившийся свет.
========== Глава третья. 21 ==========
Голова раскалывалась от боли, целое утро я пыталась найти что-нибудь обезболивающее, но в аптечке не оказалось даже аспирина.
К горлу подкатил горький комок, я убежала в ванную и минут десять простояла над раковиной, но как же хорошо, что я ещё ничего не ела!
Надо съездить в город в аптеку, чувствую, что голова не перестанет болеть ещё долгое время, а терпеть я уже устала.
Глупо, но мне страшно. Всего лишь болит голова, мало ли почему, причин может быть множество, и знаю, что ничего страшного со мной не происходит, но мне невыносимо находиться в одиночестве, когда я болею. Чувствую себя ещё более незащищённой и покинутой.
В автобусе ехала, прислонившись лбом к стеклу и закрыв глаза. Солнце палило нещадно! Может это из-за жары мне нехорошо? Ночью в комнате было душно, и после того, как я проснулась из-за появившегося света, уже больше не спала. Хотела открыть окна, но не решилась, так, глядя в тёмный потолок, и пролежала до утра.
С аптеки, хмурясь от боли, я дошла до остановки, купила по дороге бутылку воды и выпила таблетку.
Только сейчас поняла, что сегодня даже не расчёсывалась, поэтому достала из сумки резинку и собрала волосы в высокий хвост. Ещё, наверное, вокруг глаз растёрлась подводка и туш, я забыла смыть на ночь макияж, но, если верить отражению в экране телефона, в который я старалась посмотреться, то всё было более или менее приемлемо. По крайней мере, не позорно, и ладно.
К себе я попала к обеду. Шла по песчаной дороге среди домов и деревьев, под яркими лучами солнца, и в который раз жалела, что живу на окраине. Нет, не имею ничего против спокойных и тихих мест, но кладбище исключение! Не люблю здесь жить, да и неудобно, вот, до аптеки и то добираться долго пришлось.
Открыв калитку, я застыла на дорожке ведущей к дому и вздрогнула, когда калитка с лёгким звоном сама закрылась за моей спиной.
На крыльце сидел Алекс и… играл с рыжим котёнком? Мало того, что появление моего знакомого оказалось неожиданным, так с ним был ещё один неожиданный субъект, вот только котику я ещё могла бы обрадоваться, а Алексу… Ну настораживает такое внимание! К чему эта настойчивость, что ему надо от меня? Чего привязался?
– Алли, – приветливо улыбнулся мне парень. – Я в гости пришёл.
– Вижу, – окинула я его недобрым взглядом, а затем обернулась на дорогу: его мотоцикла там не было. – Пришёл?
– Да, прогуляться решил. Ну и долго же до тебя идти! Я думал, автобус остановится ближе, а он вообще не понятно куда ехал…
В ответ я только хмыкнула, поняв, что он, видимо, сел не на тот автобус, и высадился в километрах пяти отсюда.
– Я тебя в гости не приглашала, – и как мне домой зайти? Алекс всё так же сидел на крыльце.
– И что, прогонишь меня, даже не объяснишь, как до города добраться? Кстати, – он опять улыбнулся, только на этот раз самодовольно, даже глаза прищурил, отчего стал походить на кота, – я первый раз на автобусе ездил!
– Первый?
– Да, обычно на машине, метро или мотоцикле, но не на автобусе. И ещё, точно, чуть не забыл! – спохватился Алекс и быстро подошёл ко мне, держа в руках дико мяукающего котика, – это тебе!
– Он мне не нужен, – но котёнок всё же оказался в моих руках. – Ты где его откопал? – немного смягчившись, спросила я, рассматривая этот рыжий комок шерсти, кстати, изрядно вымазанный грязью.
– Когда к тебе собирался, на остановке коробку с котятами увидел.
Незаметно мы оказались у двери дома, отомкнув замок, я уже собиралась войти, как заметила настороженный, испытывающий зелёный взгляд Алекса, и его вопросительно изогнутые брови.
– Что? – спросила я.
– Надеюсь, сегодня мы будет общаться не через дверь?
Немного потоптавшись на месте, я пропустила его в дом… Тут же, по хозяйски, без всякого стеснения мой незваный и, по правде говоря, нежеланный гость, нашёл кухню и уселся за стол.
– Вернись в коридор и разуйся, – посоветовала я, и Алекс, пожав плечами, сделал, что ему сказали, и вновь занял своё место у окна.
Котёнка я отпустила исследовать его новое жилище, не выбрасывать же его на улицу!
Было видно, что Алексу дом мой не нравится: парень хмурился, со скепсисом обводил помещение взглядом, заостряя внимание на старой потёртой мебели, пятнышке на столе, на подтёкшем в углу потолке и порванной обои с края у двери. При этом вёл он себя абсолютно свободно, так, будто не впервые находился здесь, а вырос в этом доме.
– Что-то ты бледная, – недовольно проговорил он, и не успела я опомниться, как Алекс притянул меня за руку к столу, посадил на стул, положил свою ладонь мне на лоб, проверяя есть ли у меня жар, потом поставил на газ чайник, сказав, что заварит мне чай.
Быстро сориентировавшись, что и где у меня на кухне находится, Алекс не только чай заварил, но и налил в блюдце коту молока, и… Теперь я понимаю выражение «глаза на лоб вылезли», на себе это прочувствовала. Алекс делал омлет, на двоих, причём нарезал и бросил туда зелени и колбасы. Всё это произошло в течение минут десяти, я даже не успела запротестовать. Меня, привыкшую к одиночеству, Алекс совершенно дезориентировал своими действиями. Возле застывшей и мрачной Алёны, которую я видела в отражении висящего на стене коридора зеркала, он выглядел энергией, жизнью, непонятно как, и зачем оказавшейся здесь.