Много ли это – 6 700 бронированных тягачей для противотанковых орудий? Всё познаётся в сравнении. Танков в 17 танковых дивизиях вермахта на Восточном фронте было в два раза меньше (3 266). Противотанковых орудий во всей Красной Армии было в два раза больше (14,9 тыс.). По штатному расписанию апреля 1941 г. противотанковому дивизиону стрелковой дивизии полагалось иметь 21 «Комсомолец». Таким образом, имевшимся в войсках количеством тягачей можно было укомплектовать 319 стрелковых и моторизованных дивизий (в реальности развёртывалось, как было уже выше отмечено, 229 таких дивизий). Стоит также отметить и тот факт, что наряду с бронированными тягачами, «созданными на базе шасси плавающего танка», в стрелковых дивизиях Красной Армии были и сами эти плавающие танки Т-37/ Т-38/ Т-40. Такими боевыми машинами вооружался разведбат стрелковой и моторизованной дивизии – роскошь, ни одной другой армии мира недоступная. По штату дивизии полагалось 16 плавающих танков, фактически, по состоянию на 1 июня 1941 г., в военных округах числилось 3 447 танков Т-37/ Т-38/Т-40. (1, стр. 597) В среднем по 15 танков на одну дивизию. В среднем. На направлении главного удара, в Киевском и Одесском округах, обнаруживаются стрелковые дивизии, в которых было по 20 – 27 плавающих танков (30-я, 51-я, 58-я, 97-я, 99-я, 130-я, 140-я, 156-я, 169-я). (76) Плавали эти танки, конечно же, плохо – хуже проулочного катера, – но преодолеть лесную речку без брода и моста или отбуксировать лёгкую противотанковую пушку на огневую позицию вполне могли.
Наивысшей возможной подвижностью обладали воздушно-десантные войска Красной Армии (пять воздушно-десантных корпусов по три бригады в каждом и одна отдельная бригада ВДВ). Сразу же отметим, что НИ ОДНОГО немецкого воздушно-десантного соединения на Восточном фронте в 1941 году не было. ВСЕ бесчисленные упоминания о «парашютных десантах противника», встречающиеся не только на страницах мемуарной литературы, но и в боевых донесениях лета 41-го года, являются вымыслом. Что же касается советских ВДК, то «корпусами» они были названы с большим преувеличением. Численность личного состава ВДК составляла всего 8 020 человек, т.е. этот корпус был значительно меньше стрелковой дивизии. Коммунистические историки про развёртывание в «неизменно миролюбивом» Советском Союзе воздушно-десантных войск, численность которых превышала число всадников в войске хана Батыя, старались не вспоминать. В последние же годы, с лёгкой руки В. Суворова, стали традиционными сетования на то, что великолепно подготовленных и мужественных диверсантов с одним десантным ножом в руках «бросили под немецкие танки…» И хотя доля истины в этом утверждении есть, подробное знакомство со штатным расписанием советского ВДК заставляет усомниться в том, что в обычном общевойсковом бою корпус был столь уж беззащитен. Кроме парашютов и ножей, на вооружении ВДК полагалось иметь: 4 500 самозарядных винтовок, 1 257 автоматов, 440 ручных пулемётов (больше, чем в стрелковой дивизии), 60 миномётов, 864 ранцевых огнемёта (!), 18 полковых 76,2-мм пушек, 50 плавающих танков Т-38/Т-40, 241 автомашину. По сути дела, под названием «воздушно-десантный корпус» создавались высокомобильные, прекрасно вооружённые стрелковые бригады, с возможностью парашютного или посадочного десантирования части личного состава и вооружения в тыл врага.
Ещё одним, намертво вбитым в массовое сознание мифом является СВЯЗЬ, точнее говоря – её отсутствие, каковое отсутствие связи и послужило причиной всех бед. Почему именно этот миф оказался едва ли не самым живучим из всех созданий советских историков-пропагандистов? Вероятно, потому, что он является почти правдой. Связи действительно не было. В первые часы, дни и недели войны всякий обмен информацией между штабами и частями всех уровней был практически полностью парализован. Вышестоящее командование, как правило, не имело никакой информации о положении, действиях, потерях своих подчинённых. Части и соединения собственной армии искали с помощью разведывательной авиации – невероятно, но факт. Противник «внезапно» обнаруживался за десятки (а в первые дни войны – и за сотни) километров от линии фронта, которую – судя по запоздалым донесениям – якобы ещё удерживали наши войска (именно эти события и породили бесчисленные слухи о «немецких авиационных десантах»). Всё это сущая правда. Далее советские «историки» с ловкостью, которой позавидовали бы матёрые карточные шулера, передёргивали эту правду, подменяя факт отсутствия связи между командными инстанциями заведомо ложным тезисом об «отсутствии технических средств связи». Что совсем не одно и тоже. Для установления связи нужны:
– субъект, с которым хотят взойти в связь;
– желание субъекта войти в связь;
– и только если первые два условия наличествуют, то возникает нужда в технических средствах связи (например, в барабанах, тамтамах, охотничьих рожках, сигнальных ракетах и пр.).
Поясним эту нехитрую теорию простым бытовым примером. Если у вас нет ребёнка, то вам до него и не удастся дозвониться. Если ребёнок уже есть, но он ушёл на день рождения к другу и не хочет вовремя возвращаться домой, то даже два сотовых телефона (плюс домашний телефон в квартире друга) вам не помогут. Телефон будет всё время «занят», в сотовом «сядет батарейка», нажмётся «не та клавиша»… Наполеон, Суворов и Кутузов командовали огромными армиями с многочисленной артиллерией вообще без единого телефона. В Первую мировую войну связь в многомиллионных армиях, вооружённых уже танками и аэропланами, успешно строилась на использовании проводных телефонов, в то время как радиостанции были редкой экзотикой. Наконец, превосходным «техническим средством связи» был и остаётся посыльный на верховой лошади, мотоцикле, автомобиле, лодке, танке, лёгком самолёте, вертолёте…
«…22 июня в 6 час. 50 мин. я переправился на штурмовой лодке через Буг… двигаясь по следам танков 18-й танковой дивизии, я доехал до моста через реку Лесна… в течение всей первой половины дня 22 июня я сопровождая 18-ю тд… 23 июня в 4 час. 10 мин. я оставил свой командный пункт и направился в 12-й армейский корпус, из этого корпуса я поехал в 47-й танковый корпус, в деревню Бильдейки в 23 км восточнее Брест-Литовска. Затем я направился в 17-ю танковую дивизию, в которую и прибыл в 8 часов… Потом я поехал в Пружаны, куда был переброшен командный пункт танковой группы… 24 июня в 8 час. 25 мин. я оставил свой командный пункт и поехал по направлению к Слониму. По дороге я наткнулся на русскую пехоту, державшую под огнём шоссе… я вынужден 6ыл вмешаться и огнём пулемёта из командирского танка заставил противника покинуть свои позиции… в 11 час. 30 мин. я прибыл на командный пункт 17-й танковой дивизии, расположенный на западной окраине Слонима, где кроме командира дивизии я встретил командира 47-го корпуса..» (16)
Вот так, очень доходчиво, Г. Гудериан объясняет, почему Красная Армия на собственной территории оказалась «без связи», а немецкая армия на нашей территории – со связью. Просто командиру 17-й танковой дивизии вермахта никуда не надо было звонить. Его непосредственный начальник – командир 47-го танкового корпуса – вместе с ним на одном командном пункте лично руководит боем, а самый среди них главный начальник – командующий танковой группой генерал Гудериан – по нескольку раз за день, под огнём противника прорывается в каждую из своих дивизий.
И наоборот – даже поголовное оснащение штабов Красной Армии терминалами спутниковой связи ровным счётом ничего не изменило бы в ситуации, когда командиры уже разбежались или когда они (командиры) не желают общаться с вышестоящими командирами просто потому, что ничего хорошего доложить им не могут. И не 22 июня 1941 года «внезапно» обрушилась на Красную Армию эта напасть. «Выехав к месту событий, т. Блюхер всячески уклонялся от прямой связи с Москвой… трое суток при наличии нормально работающей телеграфной связи нельзя было добиться разговора с т. Блюхером». Это выдержка из приказа наркома обороны Ворошилова № 0040 от 4 сентября 1938 гола, и приказ этот был посвящён локальному вооружённому конфликту у озера Хасан. С началом Большой Войны ситуация стада неизмеримо хуже, и никакие провода, никакие рации на бронепоезде не могли уже наладить связь в армии, в которой командиры и штабы пропадали сотнями и тысячами.