Скорее всего, и мифическая «перегруженность» советских танковых дивизий танками, равно как и «перегруженность» пехотой немецких танковых дивизий, и полное отсутствие танков в составе моторизованных дивизий вермахта не было ни достоинством, ни недостатком. Это их особенности, каковые должны были учитываться при разработке (а самое главное — при реализации) тактики применения этих соединений в бою и в операции. Вот и всё. Нет никаких разумных оснований (кроме большого и бескорыстного желания придумать что-то новенькое в замену заезженным домыслам о «безнадёжно устаревших советских танках») для того, чтобы объявлять несуществующими механизированные (танковые) соединения на том основании, что их организационная структура не соответствует какому-то высосанному из пальца «сечению»
Переходя от абстрактных схем и рассуждений к трагической реальности июня 1941 г., мы вынуждены констатировать самый главный факт: ни одной танковой дивизии, ни одному мехкорпусу Красной Армии не пришлось в ходе стремительного наступления оторваться от собственной «тихоходной» пехоты. Ни одному и ни одного раза. Пехоты при этом было очень много, часто танковые подразделения вели бой в сплошном «окружении» беспорядочно отступающей пехоты. Никакого взаимодействия — за редкими счастливыми исключениями — налажено не было, но «схемы организации» и пресловутые «золотые сечения» ко всему этому никакого отношения не имели.
«…в связи с отходом стрелковых частей 4 СК вся тяжесть боевых действий легла на части 11 МК, как по прикрытию отхода частей стрелкового корпуса, так и задержке продвижения немцев…
…795-й стрелковый полк 228-й стрелковой дивизии, оторвавшись от дивизии, отходил в беспорядке в восточном направлении. 228-я стрелковая дивизия и её 485-й гаубичный артиллерийский полк без предупреждения оставили фронт и в беспорядке отошли, полностью открыв наш левый фланг. В такой обстановке 43-я танковая дивизия вступила в бой без достаточной рекогносцировки и увязки взаимодействия с артиллерией и соседями…
…в дальнейшем 12 МК десятки раз вёл частые контратаки и в основном вынес на себе всю тяжесть по прикрытию войск 8-й армии при её беспрерывном отходе на север. Корпус, жертвуя собой, спасал пехоту от полного уничтожения и разгрома. Задачу выполнил хорошо, но сам обескровлен и требует немедленного отвода в тыл и доукомплектования…
…в 10 часов 32-я танковая дивизия получила приказ командира 4-го механизированного корпуса, по которому дивизия должна была развить удар 6-го стрелкового корпуса в его наступлении, но штаб 6-го стрелкового корпуса поставил танковой дивизии самостоятельную задачу — атаковать в направлении сильно укреплённого противотанкового района с наличием реки и болотистой местности, не поддержав действий дивизии ни пехотой, ни артиллерией…
…группа танков капитана Карпова в 20 часов атаковала противника в направлении Ольшанка, но, не поддержанная пехотой, в 23 часа отошла. В течение последующего дня группа вела непосильный бой в этом же районе и в результате бегства с фронта 32-го мотострелкового полка было уничтожена и оставлена на поле боя, за исключением одного танка…
…на всём протяжении боевых действий обеспечение стрелковых частей абсолютно не было организовано, а поэтому для того, чтобы удержать пехоту хотя бы на первый период боя, на танковых начальников ложилась обязанность из своих средств обеспечивать её продовольствием и огнеприпасами. Все вышеизложенные причины делали пехоту неустойчивой, и при малейшем натиске противника она, кок правило, в панике отходила, оставляя на поле боя одни танки…»
Особого внимания заслуживает последний из вышеприведённых отрывков из боевых донесений командиров танковых соединений Красной Армии (это строки из доклада командира 1-й танковой дивизии, героя Советского Союза, участника войны в Испании и Финляндии генерала В. И. Баранова). (81) Оказывается, для стопроцентно «золотого сечения» в организационных структурах Красной Армии образца лета 1941 года важно было отметить место кухни и запасов перловой каши, без каковой «удержать пехоту хотя бы на первый период боя» не представлялось возможным…
Вторым по счёту «обвинением» г. Исаева в адрес структуры советских танковых дивизий является «недогруженность» их артиллерией (в том числе — полное отсутствие противотанковой артиллерии). Вот это уже серьёзно, и такой недостаток (если только он существует на самом деле!) в разряд «особенностей» не спишешь. Тактика применения танковых соединений не может строиться в расчёте на один только психологический эффект от появления грохочущей стальной лавины. Серьёзные планы Большой Войны не разрабатывают в надежде «взять на понт». И товарищ Сталин это отлично понимал. Ещё 17 апреля 1940 г. он говорил своим военачальникам: «Фокус — хорошее дело — хитрость, смекалка и прочее. Но на фокусе прожить невозможно. Раз обманул — зашёл в тыл, второй раз обманул, а третий раз не обманешь. Не может армия отыграться на одних фокусах…». (68) Сущая правда — армия (и танковые соединения в том числе) должна быть готова не только гнать бегущих, но и вести бой с упорно обороняющимся противником. А для этого одной смелости мало, нужна ещё подавляющая огневая мощь. Как в Уставе сказано: «Бой является в значительной части огневым состязанием борющихся сторон» (ПУ-39, ст. 19).