И как он только не рассказал Мишель об этой идее до лекции, когда он с ней разговаривал? Ведь эта идея появилась у него посредине их разговора, а индукция вытолкнула её, и теперь профессор ясно представлял перед собой работу этого органа, что-то вроде палаты, комиссии,… как бы назвать его.
Он мчался в кабинет Мишель. Для этого ему надо было спуститься в нулевой корпус, где были расположены кабинеты всех учёных высшей степени. По дороге он наткнулся на математика Пакнера, но даже не поздоровавшись с ним, его начальником, прошёл мимо и постучался в дверь кабинета Мишель.
Пакнер конечно заметил его, но не удивился такой невежливости — ведь вся академия знала, что Канилаба рассеянный человек. Про него даже сочиняли разные анекдоты — он был очень популярен.
На стук ответил женский голос:
— Да, да…
Канилаба вошёл в кабинет.
Глава 4 — В кабинете доктора
— Заходите Канилаба, чем я вам могу помочь? — Мишель приготовилась выслушать длиннейшую речь, так как иных речей профессор не признавал.
— Я к вам вот по какому делу… — как-то по-заговорщически начал он.
Это показалось странным доктору, так как профессор обычно выражался очень открыто, не стесняясь никого, даже начальства — их утренняя беседа с Глазом была этому хорошим примером. Все его мысли, хоть и мудреные для нормальных людей, он высказывал на любом форуме, не задумываясь о последствиях.
Однако на этот раз прежде чем заговорит вновь Канилаба посмотрел по сторонам и спросил её:
— Комната изолирована?
Немного смущенная этим вопросом, Мишель ответила, что да, что кабинет изолирован, и что её, по крайней мере. насколько она знает, никто не подслушивает. За ней не следят и не охотятся. Только после всех этих подтверждений Канилаба решился продолжать беседу.
Он с настороженным выражением лица опять спросил:
— А вы меня не предадите? — сказал он на полном серьёзе, так что Мишель пришлось заверить его и в этом.
— Не думайте ничего плохого… я просто боюсь, что за такие идеи меня могут выгнать из академии.
— Но всё же вы пришли ко мне, чтобы поделиться с ними, не так ли? — с заметным любопытством спросила Мишель. Ей было интересно — что такого мог придумать профессор математики, что могло бы, по его мнению, повредить репутации.
Откинувшись на спинку и немного успокоившись, он начал:
— Видите ли в чем дело, дорогая моя Мишель… — протянул Канилаба — Мне кажется, что наше руководство, как бы это сказать помягче… устарело, что ли — сказав это он посмотрел на Мишель, что-бы увидеть её реакцию. Она же продолжала спокойно на него смотреть, не выдавая своей удивлённости.
Он подслушал мою беседу с Глазом? — думала она — Невозможно, ведь он наверняка преподавал в то время… может у него и вправду способности ясновидящего?
— Понимаете, мы уже не та шайка, которой когда-то руководил Глаз, будучи атаманом кибергов.
На самом деле такие высказывания очень опасны. Его слова были пропитаны революционными мыслями, а таких людей в академии не жаловали. Она, однако, могла позволить себе такую роскошь, — прийти к Глазу и посоветовать ему собрать Совет, который помогал бы ему в работе — ведь она была близкой его подругой, но Канилабу за такие высказывания сразу бы вышвырнули из учреждения.
Он ведь не дурак… в какую игру он со мной играет?
Мишель решила не отвечать ему, а просто слушать дальше.
— Наша академия нуждается в новом руководстве, в свежих идеях, в свободе слова.
Ну это уж слишком. Новом руководстве? Свежих идеях? Свободе слова? Он хочет произвести впечатление революционера?
— А почему вы собственно рассказываете всё это именно мне, профессор Канилаба?
Вдруг она всё поняла. Его подослал Глаз, чтобы проверить, насколько далеко хотела я зайти со своим Советом! Конечно! Он пытается взять меня с поличным. Мол я сейчас чего-нибудь сболтну, соглашусь с ним, и сразу же в кабинет зайдет Глаз со своей службой безопасности.
— Почему… да мне просто показалось, что вы человек интеллигентный, образованный, сможете понять ту беду, которая неизбежна…
Беда, какая ещё беда…? — подумала она поняв, что он имеет в виду. Академии угрожало правительство, новое правительство Марса.