Зайдя в комнату, Мишель испугалась — вот он, Канилаба, лежит на кровати, обессилен. Что мне с ним делать? Допросить? И где этот Рентон…
Канилаба зашевелился, и Мишель ахнула, опять её наследственным ахом.
К чёрту эти гены, постоянно меня выдают… — подумала она.
Профессор вроде бы дремал, по крайней мере так показалось Мишель. Она тихонько подошла к нему и села возле него на стул.
Надо ждать знака от Рентона, самостоятельность может погубить.
Вдруг она услышала небольшое постукивание по стене из соседней комнаты.
Рентон? — подумала она. Она решила подождать ещё одного постукивания, чтобы быть уверенной. Рентон не заставил её ждать — за первым сигналом последовал и второй. Это Рентон — успокоилась Мишель. Он всегда внушал ей уверенность и спокойствие, так как она полностью полагалась на его интеллект.
Это опасно, но это обязательно надо сделать — говорил ей Рентон — мы обязаны узнать, помнит ли он что-нибудь, или нет.
— Канилаба… эй, профессор… Извините что…
Канилаба проснулся и посмотрел на Мишель. Сердце доктора билось так сильно, что ей казалась все окружающие могут слышать эти биения. Это был ответственный момент — жизни и смерти.
Несколько мгновений профессор просто смотрел на неё изучающе. Потом он немного улыбнулся и пробормотал:
— Где… я?
— Вы в мед-палате, профессор. С вами произошёл несчастный случай…
— Мишель… — вдруг проговорил Канилаба. Он слегка улыбнулся, но почувствовав боль в голове, опять нахмурился — Что вы здесь… делаете?
— Я послана руководителем ККА, Железным Глазом, чтобы расспросить вас о происшедшем — сказала Мишель, а про себя подумала: Какая ирония… я же знаю, что с ним случилось!
Канилаба опять попытался улыбнуться, но у него не получилось.
— Я ничего не помню… всё смутно как-то.
Мишель стало легче — он ничего не помнит!
— Вы хотите, чтобы я пришла попозже, вы наверное плохо себя…
— Нет, нет… — поспешил задержать её профессор — посидите со мной ещё немного, пожалуйста…
Мишель не могла не заметить, как Канилаба изменился — он опять стал таким же профессором математики, каким и был… раньше. Что его изменило? И Рентон тоже говорил об изменении в нём… о каком изменении идёт речь? Посмотрим, что он скажет после этого анализа.
Она уселась поудобней на стуле.
— Вас тут хорошо кормят, профессор? — спросила Мишель. Надо было о чём-то поговорить.
— Неплохо. Жаловаться не на что… но знаете, что я заметил? — вопрос был предназначен не для неё, а для самого себя, так как не дожидаясь реакции Мишель, Канилаба начал рассказывать ей в подробностях о пище в мед-отделении.
Доктор уже начала жалеть, что спровоцировала его на рассказ. Сомнений не было — это был старый и знакомый Канилаба. Мишель надеялась, что Рентону удасться извлечь из него какую-то информацию.
Всё шло как по маслу… Канилаба разговаривал, Рентон был рядом, чтобы проанализировать его, а Мишель слушала, иногда кивая, соглашаясь с той чушью, которую нёс профессор.
Вдруг постучали в дверь.
Мед-сестра? — подумала Мишель — Я же просила не мешать…
Дверь распахнулась, и не дождавшись разрешения зайти, в комнату вошёл Глаз. Да, только он, руководитель ККА, мог так нагло ворваться в комнату, в которой допрашивают пострадавшего. Не смущаясь своим поведением, Глаз подошёл к профессору и спросил:
— Как себя чувствуете, дружище?
Какой я вам дружище… — подумал Канилаба, а вслух сказал — Лучше, спасибо. Доктор Мишель улучшила самочувствие своим присутствием.
— Я поручил ей с вами побеседовать.
— Она мне сказа…
— Расскажите ей всё что вы помните… она социолог, и должна проанализировать все слои нашей ККА, и в конце концов найти тех, кто вам причинил вред.
Он в своём уме? — подумала Мишель, а вслух сказала — Руководитель, мне кажется, у вас есть служба безопасности, которая должна заниматься подобными вопросами. У меня же много работы, лекций…
— Ничего страшного… — перебил её Глаз — вы не незаменимый доктор на ККА. А служба безопасности вся в вашем распоряжении. Я повторяю — вы занимаетесь набором людей в нашу академию, так что вам должно быть известно лучше всех, кто мог это сделать.
Ну в этом он прав… — промелькнуло у Мишель в голове.
— Через несколько дней я попрошу отчёт о вашей работе. До свидания — с этими словами он развернулся и, не попрощавшись с профессором, вышел из комнаты.