— Согласен. Кир, присмотришь за ними?
— Постараюсь. Ты сам знаешь, как много работы, — виновато оправдывается друг. Киваю, давая понять, что этого пока достаточно. — Попробуй узнать, что они хотят и знают ли о Даудове.
Снова киваю и возвращаюсь в свой кабинет. Специально захожу без стука, чтобы застать гостей врасплох.
За секунду до лучезарных улыбок успел заметить, что Джозеф грубо что-то втолковывал дочери, а Катя молча, сцепив губы его слушала. Очень любопытно, что случилось. Может она не хотела прилетать на Родину матери, но отец заставил. Если так, надо выяснить для чего ему это нужно.
— Герр Опенгер…
— Пожалуйста зови меня Джозеф и на ты.
— … Джозеф, зачем ты прилетел? — спрашиваю в лоб, хочу понять по лицам — соврут сейчас или нет и стоит ли копать дальше, выискивая скрытые мотивы.
Опенгер отставляет в сторону чашку с остатками кофе и сцепляет руки в замок, складывая их на коленях.
— Признаться честно, Влад, я прилетел не только, чтобы выразить поддержку, и Катю я взял не просто так, — на этих словах девушка слегка морщится. Не нравится ей что задумал отец, а мне теперь не нравится еще больше. — Когда ты сообщил, что не прилетишь из-за семейных проблем, я думал, поездка откладывается на несколько дней, максимум на неделю. К твоему приезду я подготовил бумаги для снятия с себя полномочий главы, а мой заместитель уволился.
— Джозеф, не мог бы ты перейти к сути, — тороплю его.
В глазах немца мелькает недовольство, но он быстро его скрывает и продолжает:
— В филиале неразбериха. Сотрудники шепчутся, что компания движется к банкротству, некоторые начали подавать заявления об увольнении. Я хотел лично тебя проинформировать, удостовериться в нелепости слухов и спросить, что ты решил по поводу филиала. Поедешь в Германию, наймешь кого-то для руководства или позволишь мне и дальше управлять?
Губы сами собой расплываются в ухмылке. Решил удостовериться, в нелепости слухов? Ля, ты крыса. Скорее, понять — стоит ли бежать с тонущего корабля.
Заставляю себя думать рационально. Идея нанять кого-то выглядит заманчиво, но на это нет ни времени, ни сил, ни ресурсов. Вводить в курс дела нового человека слишком долго.
— Джозеф, я не подписал бумаги о твоем вступлении в должность моего зама. Так почему ты забросил филиал, позволил сотрудникам разбегаться? — спрашиваю холодно. — Тебе надоело у нас работать?
Лицо Опенгера остается бесстрастным. Только плотно сжатые челюсти и раздувающиеся крылья носа выдают злость. Не нравится достопочтенному герру, что его отчитывает мальчишка, но грубить не решается.
Я специально намекаю, что могу легко его заменить. Пусть немного потрясется.
Немец давно относится к работе спустя рукава. Чем ближе дело подходило к моему переезду, тем легкомысленнее руководил Опенгер. Так его задело понижение в должности.
Мог бы и потерпеть несколько лет за ту же зарплату, но с меньшей ответственностью.
— Не надоело, — цедит сквозь сжатые зубы.
— Тогда, — я встаю, намекая, что разговор окончен, — наведи порядок в компании.
— Можешь не волноваться, — поднимается Опенгер и протягивает руку. — В самое ближайшее время я вернусь в Германию.
Мозг цепляется, что Опенгер имел ввиду только себя. Забыл про Катю? Любопытство гложет, зачем она прилетела, но не спрашиваю. Может забудет, что хотел использовать ее в своих подковерных играх.
Выходим все вместе из кабинета.
— Кстати, Катя прекрасный специалист по связям с общественностью, — начинает немец, когда мы оказываемся в лифте, и я понимаю, что рано обрадовался, — я подумал, что она могла бы стать связующим звеном между филиалом и головным офисом.
Перевожу взгляд на женщину, она нервно улыбается и теребит ремешок сумки.
— Да, — наконец, блондинка подает голос, — я могла бы остаться здесь и наладить связь. Вам не придется мотаться между странами, если возникнут проблемы, этим займусь я.
Мне не очень нравится эта затея. Предполагаю, что Джозеф хочет превратить дочь в Мату Хари. Если так, возможно, я смогу воспользоваться ситуацией в своих целях.
— Думаю, — произношу медленно, и Опенгеры застывают, ожидая решения, — это неплохая мысль. Мы могли бы попробовать.
Джозеф расплывается в довольной улыбке, уверенный, что теперь будет знать о компании все, а Катя сдержанно кивает и морщит аккуратный носик. Не хочется ей оставаться в России. Ох, как не хочется.
— Где вы остановились? Могу подвезти, — предлагаю я, когда мы оказываемся на подземном паркинге.
Опенгер небрежно отмахивается:
— Не стоит, — отказывается, бросая через плечо, — у нас водитель.
Их окружает плотное кольцо охраны. Интересно, они всегда так путешествуют или все-таки информация о Даудове просочилась? Надо бы пригласить их на ужин и Кирилла за одно. Он сможет ненавязчиво вытянуть из немцев нужные сведения.
Уже делаю несколько шагов, как до меня доносится обрывок фразы на немецком. Я знаю его не слишком хорошо, но достаточно, чтобы разобрать злобное шипение Джозефа:
— Ты что не могла быть поласковее? Забыла условия нашей сделки?
Дальше я не слушаю, жду, когда они отойдут подальше и, натянув на лицо дружелюбную улыбку окликаю Джозефа.
— Приходите завтра ко мне на ужин.
— О, мне очень жаль, — немец натягивает на лицо расстроенную маску, — я улетаю завтра. Но Катя, — добавляет слащавости в голос, — с удовольствием.
Ах, ты, старый хе… герр! Решил подложить под меня свою дочурку.
Обмениваемся с блондинкой телефонами, спрашиваю ее о любимых блюдах, изображая галантность, и, договорившись созвониться завтра, я покидаю «славное» семейство.
19
Таня. Пять лет назад
— Ой, Наташ, он трахался как зверь. В плохом смысле. Суетливо, дергано, кусал, лизал — и никакого удовольствия. Похоже Ленка ему совсем не дает, если мужик дорвался до меня, как до свежего мяса.
Я уже сорок минут слушаю славную повесть, как неизвестная мне Ленка попросила Люду проверить ее молодого человека — поведется он на заигрывания или нет. Блядовино, в свойственной ей манере, подошла к делу со всей ответственностью. Пошла на день рождения Ленки при полном параде и соблазнила-таки мужика.
Не понимаю только одного — зачем нужно было с ним спать. Как по мне хватило бы и того, что он клюнул на откровенный флирт и готов был к постельным утехам. Но нет, Людмила не остановилась, пока горе-мужик не расчехлил свой агрегат и не пристроил между гостеприимно раздвинутых ног.
С каждой минутой, с каждым произнесенным словом мне все сильнее хочется треснуть Людку по голове клавиатурой. Ее бахвальство бесит до скрежета зубов. Помогла разрушить чужие отношения, секс ей не понравился, зато радуется, будто в шоу «Голос» выиграла.
А главное, зачем мне нужна эта информация? Неужели нельзя обсудить все вечером.
— Таня, ты уснула, что ли? — недовольно говорит Люда, видимо окликнувшая меня не первый раз. Приходится вынырнуть из болота негодования и посмотреть на коллегу. — Отчет проверь, который я в общую папку скинула. Пожалуйста, — неохотно добавляет после заминки.
Открываю файл и сразу же вижу три ошибки, две из которых опечатки. Неудивительно, печатать и трепаться по телефону одновременно не каждый сможет. А Людка по внимательности и многозадачности ближе к салату, чем к Юлию Цезарю.
Прочитав половину отчета, понимаю, что его нужно полностью переделывать. Встаю из-за стола, беру сумку и говорю Люде на ходу:
— В отчете полно опечаток.
— Ну, так подправь, — говорит недовольно, оторвавшись от трепа с подругой, — неужели, тяжело исправить пару опечаток?
— Люд, — стараюсь не рычать, а говорить спокойно, — я прочла половину и почти в каждом предложении ошибка. Пожалуйста, отложи телефон и переделай работу. Через двадцать минут обет, сможете поговорить. А лучше делай это после работы. Я не хочу выслушивать про твое… — чуть не говорю блядство, но вовремя успеваю прикусить язык, — твои приключения.
— Наташа, я перезвоню. Тут праведница решила поучить меня уму разуму, — Людка медленно встает и как хищница двигается в мою сторону.