***
— Привет, Антон, — подставляю Байдину щеку для поцелуя, — спасибо, что приехал.
Решила не звонить Сомову, иначе он опять заведет пластинку об отношениях. А я этого не хочу, особенно, когда сын рядом. Я и так старалась не сталкивать их вместе.
Если Леша приходил, то я отводила Максима к Вороновым или уходила с ним гулять. Да, они знакомы, но поверхностно, и сын никогда не спрашивал про него.
— Я только рад повидаться с крестником, — Антон треплет темную макушку Максима. — Как дела, боец?
Сын взахлеб рассказывает, как помогал дедушке строить курятник, пока Антон усаживает его в детское кресло, а я занимаю пассажирское. Приятно слушать лепет Максима, я очень по этому соскучилась.
На середине пути Максим, утомленный насыщенным утром, засыпает, а мы с Антоном вполголоса обсуждаем работу и прошедшие выходные.
Даже не верится, что пять лет назад я презирала этого замечательного человека и считала тупицей.
Байдин удачно паркуется у подъезда, и поворачивается ко мне:
— Тань, не буди Максимку. Я отнесу его наверх.
Киваю и выхожу на прохладный воздух, оглядывая двор. Неожиданно взгляд цепляется за знакомый Рендж Ровер.
И зачем Сомов меня поджидает? Позвонить не мог?
Антон, заметив мое смятение, закидывает на плечо небольшую сумку с вещами сына, берет его на руки и забрает у меня ключи. Благодарно улыбаюсь и иду к Ренджу узнать, зачем Сомов меня караулит.
Из машины выходят двое мужчин: Леша и какой-то старик лет шестидесяти с хвостиком. Он кажется смутно знакомым, будто я видела его когда-то давно, но не могу вспомнить. Может, он один из клиентов компании?
— Таня, — бывший сияет, как начищенный самовар, — знакомься это Павел.
Настырный придурок. Чувствую себя Магомедом, к которому приперлась гора и приземлилась на голову.
— Здравствуйте, Павел, — говорю вежливо, но улыбнуться не получается.
— Алексий, — мужчина обращается к бывшему, а сам не моргая рассматривает мое лицо, — у меня впереди длинная дорога. Не мог бы ты принести мне кофе и какой-нибудь перекус?
Сомов сию секунду разворачивается и уходит, как марионетка, которой руководит опытный кукловод.
Мне все это очень не нравится. От Павла по телу бегают неприятные мурашки, а внутренний голос нашептывает, что лучше сматываться.
Все в поведении мужчины вызывает настороженность: и то как он обратился к Сомову, и то что отослал его, и то как смотрит, пожирая взглядом.
Подозрения оседают в желудке, вызывая тошноту.
— Ты очень похожа на свою мать, — говорит Павел, протягивая к моему лицу ладонь, и я отступаю. — Особенно глаза.
Холодею от ужаса. Подозрения подтверждаются: этот престарелый извращенец может быть из секты.
— Вы меня с кем-то перепутали. У моей мамы карие глаза.
Разворачиваюсь, чтобы уйти. Я не намерена выслушивать эти бредни, и лучше мне поскорее спрятаться в квартире.
— Ты должна вернуться домой, — летит мне в спину, — подумай о сыне.
Разворачиваюсь на сто восемьдесят и подлетаю к страперу как фурия.
— Не смейте говорить о моем сыне, — шиплю на него.
— Ему нужна семья. Мама, папа, бабушка…
— У него есть все, что нужно.
— Таня, — Павел на удивление крепко сжимает мои плечи, — поселение — твой дом, твоя судьба. Наставник ждет твоего возвращения, мама и сестра ждут твоего возвращения.
Голос Павла размеренный и обволакивающий, а лицо доброе и как будто светится. Будь на моем месте кто-то другой, поверил бы, но не я.
Наоборот, это блаженно-возвышенное выражение лица меня пугает.
Лжец. Оксана навестила меня в больнице один раз, только за тем, чтобы влепить пощечину, а Машка вообще не приезжала. Даже отказную от родительских прав привозил отец.
— А папа? Он меня ждет?
Дергаюсь в крепких руках, как бабочка в паутине.
— С прискорбием должен сообщить, твой папа давно погиб. Почти сразу, как ты нас покинула. Несчастный случай.
Ну, конечно. Думаю, его наказали за то, что он помог мне сбежать.
Наконец, мне удается вырваться и отступить. Оглядываюсь вокруг, но сегодня, как назло, нет ни мамочек с детьми, ни собачников, ни одного случайного прохожего. И Сомов куда-то запропастился.
— Если вы еще раз ко мне приблизитесь, я от вашего БДСМного дома престарелых камня на камне не оставлю!
— Да что ты? — взгляд Павла становится холодным, а из горла вырывается издевательский смех. — Ты ничего не сможешь сделать. Мы стали сильнее. Разрослись как грибы после дождя, — скорее, как раковая опухоль. — Ты вернешься домой. Вас с Алексием ждет замечательный дом, вашему сыну там будет хорошо, — мужчина шагает ко мне, а я отступаю. — Я буду навещать тебя. Если будешь хорошей девочкой, получишь все, что хочешь. Деньги, украшения. Все, что раньше получала твоя мама. Но Оксана уже старая. Мне нужна ее молодая копия.
Павел делает резкий выпад и хватает меня за руки, притягивая к себе, пытается поцеловать. Изо всех сил стараюсь вырваться, но мужчина, на удивление, очень силен.
Господи, да он мне в дедушки годится. Какого хера творит?
Вырываюсь, кручу головой. Откуда в Павле столько сил? Ответ приходит неожиданно, когда наши взгляды встречаются. В мужских глазах нет ничего человеческого, только безумие.
— Не сопротивляйся. Покорись судьбе.
Ага, как же. Бью козлину по яйцам и не мешкая бегу к своему подъезду. Руки дрожат, с трудом попадая по кнопкам домофона.
— От судьбы не убежишь, — кричит Павел.
Повторюсь: ага, как же.
Прячусь в квартире, но облегчение не приходит. Не чувствую себя в безопасности.
— Тань, — от внезапного оклика Антона, я вздрагиваю, — я немного похозяйничал, кофе попил. Максим еще спит. А я пойду Вороновых навещу.
Однажды, когда Байдин меня навещал, познакомился с Варей, и Царевна покорила его сердце. Желаю Антону удачи в завоевании неприступной крепости и закрываюсь на все замки.
Иду в комнату к сыну, опускаюсь на колени рядом с кроватью, провожу трясущейся рукой по темным мягким волосам, целую макушку и ухожу на кухню, попутно набирая маму.
— Мам, — из горла вырывается жалобный писк, — они меня нашли. Эти долбанные сектанты меня нашли.
Рассказываю ей о неприятной встрече, не скрывая подробностей. Меня натуральным образом трясет от страха. Руки не слушаются, голова, охваченная паникой, соображает плохо.
Слезы нескончаемым потоком текут по щекам, капая на свитер, а сердце сжимается от боли. Не получается принять мысль, что моего доброго, заботливого и, к сожалению, слабого папы больше нет. Почти двадцать лет я тешила себя мыслью, что он сделал свой выбор, решив остаться с Оксаной, и счастлив. Возможно, это он уговорил секту оставить меня в покое и поплатился за это.
— Боже… — шокировано выдыхает мама.
— Выдела бы ты Павла. Он настоящий псих. Мам мне страшно. Я не могу к ним вернуться, тем более с Максимом.
Я всхлипываю, судорожно вытирая, слезы и достаю бутылку воды из холодильника.
— Как же Николай допустил, чтобы в их семью пробралась такая паскуда?
— Да, ладно, мам, — сажусь за стол, отпивая воду из горлышка, — если посмотреть со стороны, то кажется, что Леша изменился в лучшую сторону. Я тоже не придавала значения мелким деталям, не раскусила их схему. Даже ты сегодня говорила присмотреться к нему.
— Прости дуру. Хорошо, что ты не прислушалась.
— Мам, ты ни в чем не виновата. Но нужно как-то защитить Максима.
— Солнышко, послушай, — голос мамы становится тверже, — звони Аленке, собирай все, что можешь и уезжай к ней. Вряд ли сектанты смогут протянуть свои щупальца до Москвы. А я Лебедеву позвоню, Константин Михайлович поможет с работой. Квартиру я выставлю на продажу, наскребем на первый взнос.
Решение кажется разумным, но…
— Мам, а как же вы?
— Позаботься о себе и сыне, а с нами все будет хорошо. Обещаю.
23
Поговорив с мамой, сразу перезваниваю Леле.
— Привет, Танюш. Соскучилась?