— На Польку неприятности и придирки посыпались, когда она имидж сменила, — говорит Коля, откусывая слойку, и продолжает с набитым ртом, — а как обратно перекрасилась, все закончилось.
Все за столом замолкают, обдумывая Колины слова. Я ковыряю остатки торта, окончательно убеждаясь, что в этой компании мне не работать. Мало того, что Влад против, скоро к нему присоединится и его невеста. И все из-за цвета волос. Это могло бы быть смешно, если бы не было так грустно. И непрофессионально.
Ловлю на себе несколько сочувствующих взглядов, и улыбаясь в ответ, пожимаю плечами, мол, что поделать.
Влад. Наши дни
И-ДИ-ОТ! Я! ПОЛ-НЫЙ И-ДИ-ОТ!
Зачем я сорвался на Ведьме?
Возможно, эта стерва и заслужила каждое мое обидное слово, но я повел себя не как босс, а как обиженный мальчишка.
Вчера я полночи бухал, прокручивал в голове события прошлого и, как последний мазохист, просматривал снимки, сделанные Артемом.
Когда Сашка пришел в себя и узнал, что не сможет ходить, его будто подменили. Сколько жизнь его не пинала, он преодолевал трудности и становился сильнее, но авария сломала что-то внутри. Дядя отказывался от лечения, говорил, чтобы я оставил его в доме для инвалидов и забыл к нему дорогу. Но я не мог так поступить.
Когда Таня меня послала, казалось, что последний родной человек отвернулся, что последняя соломинка, держащая мое сознание на плаву, сломалась. А рядом было только Катя, но я никогда не чувствовал от нее искренней поддержки, зато мог отвлечься в постели.
После отъезда Джозефа, мы поужинали и поехали ко мне. Я не планировал спать с ней, но Катя проявила такую настойчивость, словно на кону стояла ее жизнь.
Даудова поймали, Таня отшила, а Сашка сходил с ума от болей. Еще хуже ему становилась, когда он видел жалость на моем лице. Это буквально приводило его в бешенство. Дядя легко мог кинуть капельницей в меня или в докторов. Я боялся, что он задумается о суициде, и все свое время посвятил ему. Подавил все чувства, спрятав глубоко внутри, старался выглядеть либо веселым, либо равнодушным.
И вскоре равнодушие перестало отражаться только снаружи, она поглотило меня целиком.
Мой сон сократился с четырех-пяти часов до двух-трех, пока усталость не брала верх, и я просто-напросто не отрубался. Не счесть сколько раз охрана вытаскивала меня из машины невменяемого, а секретарша находила в рабочем кресле. Пару раз падал в обморок на улице, и те же охранники волочили домой или в больницу.
Открыл папку с фотками, наливая очередной стакан виски. Знал, что будет больно, но не смог остановиться.
Первый: ее целует муж. Он практически полностью скрывает Таню, но видно, что она не реагирует — глаза открыты, руки вдоль тела. Тут все ясно, она знает об измене мужа и чувствует неприязнь.
Потом несколько кадров, где она сидит в кругу семьи за столом, установленным на улице. Темноволосая женщина скорее всего мать. Сестра — ее я видел в Краснодаре. И пара постарше, видимо, бабушка и дедушка.
Таня веселая, счастливая и безумно красивая. Солнце играет бликами на ярких волосах, завораживающая улыбка до сих пор вызывает ответную.
Второй: Таня сидит за столом в ресторане, сжимает ладонь неизвестного мужика и умоляюще заглядывает в глаза. Судя по костюму, этот чел — обеспеченный. Что она от него хочет? Чтобы взял под крыло бывшую любовницу? Она уже знает, что беременна и уверяет, что отец он?
Третий: Таня сидит спиной, а ее начальник, которого она называла Валенком и тупицей, стоит вплотную и целует ее в губы, нежно держа лицо в своих лапищах.
Дальше снимки только Тани и ее мужа. Он забирает ее с работы, отвозит на работу, они гуляют, Таня дарит ему улыбки, положив руку на круглый живот.
Я не специалист и определять месяц беременности по размеру живота не могу, тем более под объемным пуховиком.
Выслушивая отчеты Артема и сопоставляя временные рамки, получалось, что Ведьма была беременна, когда мы переспали. Муж нашел любовницу, и ей пришлось соображать и искать папашку отпрыску.
Но вчера в пьяном угаре, мой помутненый мозг зародил зерно сомнения. Только в смены Артема всплывали компрометирующие фотографии и сообщения. Его сменщик отчитывался в духе: ушла на работу, зашла в магазин, весь вечер провела дома.
А вдруг все эти мужики — не любовники. Тогда что их связывает? И зачем она нашла меня, когда уже была беременна?
Но столкнувшись сейчас в лифте, увидев ее умопомрачительные глаза, я разозлился, и все сомнения забылись.
Я столько дерьма пережил, прошел через ад, а она порхала счастливой птичкой. Таня даже не изменилась: все такая же красивая, стройная и притягательная.
В голубых глазах мелькнули удивление, страх и, черт возьми радость. Что ее обрадовало? Встреча со старым знакомым? Или возможность подобраться к моим деньгам?
Столько вопросов, кто бы дал на них ответ.
Рука сама поднимает трубку и набирает номер. Один гудок и в трубке раздается мелодичный голос двоюродной сестры Кирилла:
— Добрый день. Отдел продаж. Анастасия.
— Насть это Влад.
— Ой, прости. В запаре на определитель не посмотрела. Что случилось?
— Зайди ко мне. Есть деликатный разговор, но никому ни слова, особенно Кириллу.
— У-у-у, интриги, — веселится хитрюга. — Буду через десять минут. С тебя чай с чем-нибудь сладеньким.
Довольный собой отдаю распоряжение Лизе и кладу трубку. Почему-то, когда в моей жизни появляется рыжая бестия, я начинаю действовать в несвойственной для себя манере.
27
Таня. Наши дни
Вчера, вернувшись домой, я устроила Аленке допрос с пристрастием. Почему-то к концу первого рабочего дня, я решила, что она знала, в чью компанию я попала, и что именно через Лебедева пять лет назад она нашла номер.
Оказалось, помог Дима через каких-то знакомых. Так что зря я наехала на сестру. Извинилась, но спор получил новый виток. Аленка намекнула, что кое-кто задолжал мне алименты плюс моральный ущерб за оскорбления. И прямо сказала, что я не должна увольняться ни в коем случае.
Мы так и не пришли к согласию в этом вопросе. Это вчера Влад не вспомнил про Максима, а если он все-таки решит забрать сына? На его стороне больше преимуществ: деньги, влияние, в скором времени полноценная семья.
А что я? Собственная квартира только в Сургуте, и то скоро выставится на продажу. Не замужем и без пяти минут безработная.
Остается только прятаться, а возможно, и снова переезжать. В каких странах нет экстрадиции? Надо погуглить.
Осматриваю своих коллег. Никому нет до меня дела, работа кипит.
Пишу заявление по собственному, распечатываю отчет и, пока решительность не испарилась, иду к Ольге Матвеевне.
Сначала сдаю отчет, Корина просматривает, удовлетворенно кивает и протягивает новую папку.
Забираю, но мнусь на месте, не зная, как сказать об увольнении. Стыдно до жути. Приперлась провинциалка, устроилась на теплое местечко, а на следующий день в кусты.
— Что-то еще? — спрашивает Ольга Матвеев, не отрывая взгляда от листков, которые держит в руках.
— Вот, — краду заявление на ее стол и задерживаю дыхание.
Чувствую, сейчас меня пропесочат, как школьницу.
— Ну-ка присядь, — хмурится Ольга Матвеевна. — В чем дело?
Отвожу глаза, рассматривая сертификаты и награды за спиной Кориной. Честно говоря, я не знаю, что сказать. Последние сутки я собирала мужество по крупицам, чтобы прийти к ней, но совершенно не подумала, как объясниться.
Не скажешь же правду, мол, я спала с вашим боссом и теперь его боюсь. Мямлю что-то про семейные обстоятельства и осмеливаюсь посмотреть на Ольгу Матвеевну. Понимаю, что она мне не верит. В ее глазах застыло сомнение, но больше вопросов не задает.
— Ладно, — наконец, говорит Корина, — иди работай.
Выдавливаю кислую улыбку и натурально сбегаю.
Как я поняла из вчерашних разговоров, Ольга Матвеевна справедливый руководитель. Подчиненные относятся к ней с благоговением и уважением. Еще узнала, что ей сорок два, а не тридцать с хвостиком, как я подумала изначально, и у нее двое взрослых сыновей. Сказать, что я была в шоке ничего не сказать. Говорили, что она горой за свой отдел и по возможности отгоняет Грымзу от сотрудников.