— Девочку, — смягчаю улыбкой, затянувшуюся паузу.
— У нас две дочери. То есть было две дочери, — с затаенной тоской поправляется женщина, — У старшей прекрасная семья, а младшую мы не видели уже больше двадцати лет.
Не понимаю зачем она это говорит и не знаю, как реагировать. Наверное, им просто хочется с кем-то поделиться.
— Очень жаль такое слышать, — говорю тихо.
— Но мы кое-что о ней слышали, — вступает в разговор мужчина, и я замечаю блеснувшие в его глазах слезы.
Неожиданно женщина берет меня за руку, и я дергаюсь от испуга. Мне не нравится их реакция. Ощущение, что они пытаются что-то мне сказать, подвести к какой-то мысли, но я не понимаю.
— Танюш, — возле лавки материализуется Влад и взволнованно осматривает с ног до головы, — ты в порядке?
— Д-да, — отвечаю с запинкой и выдергиваю руку из цепкой хватки старушки, складывая обе на животе в защитном жесте, — мы просто разговаривали.
— Я же просил вас подождать, — Влад присаживается на корточки и обхватывает мои колени, но обращается к старикам. — Посмотрите, что вы наделали, Танюшка вся бледная.
— Мам, ты как?
Глажу Максима по голове и киваю в знак, что все хорошо.
— Влад, что происходит? — смотрю на мужа, требуя пояснений.
— Милая, я хотел тебе сделать сюрприз к рождению нашей дочери и разыскал родителей Оксаны. Твоих бабушку и дедушку.
Я в шоке поворачиваюсь к старикам. Я не часто задумывалась, где родители Оксаны, как они живут, чем занимаются. Не хотела ассоциировать себя с этой дьяволице. И вот передо мной сидят люди, которые ее родили и воспитывали. Что они совершили, ели Оксана превратилась в монстра?
— Танюш, я хотел подготовить тебя, но раз уж так получилось, поговори с ними. Все не так как кажется.
— А как?! Их дочь — чудовище, гниющее в психушке в соседней палате с их внучкой Машкой, — я на гране истерики. — Я же рассказывала, что пережила из-за них двоих, сколько кошмаров снилось после побега. А сколько ужасов случилось, пока отлавливали верхушку сектантов. Около года меня таскали по судам, чтобы я тыкала пальцем во всех, кого могла вспомнить.
— Танечка, внученька, — мне в ноги кидается старушка, обливаясь слезами, — мы не во всем виноваты. Клянусь. С Оксаной в детстве кое-что случилось, мы узнали слишком поздно, и когда пытались помочь, она сбежала. Мы искали, но средств не было… Я… Мы…
Женщина оседает и горбится, опуская плечи.
— Анечка, — мужчина пытается ее поднять, — вставай. Придет время, и мы все обговорим.
— Влад, помоги, — прошу я, указывая на Анну, — и сходите с Максимом за мороженным, — когда женщина садится на лавку, а мои мужчины достаточно удаляются, я спрашиваю. — Что с ней случилось?
— Мой младший брат, — отвечает мужчина, — изнасиловал ее, когда ей исполнилось пятнадцать. И делал это на протяжении полугода, пока я однажды на пришел с работы раньше.
Я охаю и закрываю рот ладонью. Солнечный день будто померк и больше не кажется теплым и беззаботным.
Когда Оксану и Машу арестовали, они обе впали в истерию, винили меня в том, что я сущий дьявол, разрушивший их семью. Они искренне верили, что поселение — святое место для избранных. Очень жалели, что младенцем вынесли меня на мороз, но папа вовремя заметил.
Психиатры выявили у обеих шизофрению. Предполагалось, что всему виной психологическая травма и внешние факторы. Машку довели наркотики и вседозволенность, а что довело Оксану выяснилось только сейчас.
Я была уверена, что и во мне есть предрасположенность, уговорила Влада показать меня лучшим специалистам. Все они сошлись во мнении, что меня вовремя вытащили из секты. Если бы не побег, возможно, я была бы уже мертва.
— Что с ним случилось? — я поворачиваю бледное заплаканное лицо на престарелую пару. — С вашим братом?
— Его посадили, — глухо отвечает мужчина, — а Оксана плакала ночами и умоляла забрать заявление. Говорила, что любит его. Мы не знали что делать и повели ее по врачам. На какое-то время она успокоилась. Потом нам позвонили и сообщили, что брата убили. Оксана все слышала, той же ночью собрала рюкзак вещей и сбежала.
— И больше мы ее не видели, — говорит женщина, вытирая слезы, — уже думали, что она погибла, пока не приехал Влад. Фото, которое он нам показал… Казалось, та женщина не может быть нашей малышкой, нашей маленькой девочкой.
Анна прижимается к мужу, захлебываясь слезами. Я представить не могу каково это — узнать, что над твоим ребенком надругались, потом искать его полжизни, а найти совершенно другую личность в теле любимой дочери.
Я не знаю, как поддержать горюющих родителей. Для них Оксана — дочь, для меня — жестокий монстр. Никто не заслуживает насилия, и она в том числе. Это ужасно. Но и я пережила из-за нее не мало, хотя ни в чем не была виновата.
Все на что меня хватает сжать плечо Анны в знак поддержки.
— Вы познакомились с Машей?
— Не совсем, — отвечает Анна, — она не отличает реальность от своих фантазий. Приняла Гришу за одного из сектантов. Думала, он приехал ее спасти, — женщина сжимает мою ладонь. — Танечка, Влад нам многое рассказал о твоей жизни, только не ругай его, — добавляет быстро, — нам жаль, что твоя мама…
— Не называйте так Оксану, — перебиваю я, — меня удочерила прекрасная женщина. Вера — моя мама.
— Да, да, прости. Нам жаль, что Оксана причинила тебе столько боли. Но мы рады, что ты выросла в прекрасной семье. Нам бы хотелось получше тебя узнать, познакомить с твоей тетей и двоюродными сестрой и братом.
— Может быть вы приедете всей семьей к нам в гости, — добавляет Григорий.
— Я подумаю.
Все, что могу им пообещать. Мне нужно осознать полученную информацию.
Кажется, Григория и Анну вполне удовлетворяет мой ответ. Их лица разглаживаются и озаряются легкими улыбками.
— Извините, но мне пора.
Я уже давно заметила приближающихся Влада и Максима, уплетающего мороженное. Хочу обнять их и пойти домой. Расслабиться, побыть с любимыми, посоветоваться с мужем.
Прощаюсь и иду к своим мужчинам, чувствуя на спине теплые, полные надежды взгляды. И вдруг резко разворачиваюсь.
— Может, поужинаем завтра в каком-нибудь ресторане?
Старики активно кивают, и я со спокойным сердце спешу к семье.
— Как прошло? — спрашивает Влад, окидывая меня напряженным взглядом.
— Нормально, — пожимаю плечами. — Пригласила их завтра на ужин. Не очень хочу говорить про Оксану, но хочу познакомиться с бабушкой и дедушкой.
Биологическую мать я окончательно стерла из воспоминаний, когда удалила шрам с поясницы.
Влад обнимает меня за талию и ведет к машине.
— Я оплатил им гостиницу на две недели, но хотел подготовить тебя и устроить встречу после Лелькиной выписки.
— Завтра сходим на ужин. Послезавтра поедем в роддом. Безумно хочу увидеть племянника.
Заливаюсь веселым смехом, вспоминая переживания сестры. Она подходила к беременности с точностью математика, а стоило расслабиться — забеременела. До сих пор в ушах стоит ее писк, когда она позвонила после возвращения из Сургута. Оказалось, в отпуске они с Димкой заделали первенца Илью, а через два дня нам уже забирать счастливую мамочку второго мальчишки.
Интересно, они с Димкой сошлись во мнении как его назвать? Лелька хотела Матвея, а Дима — Мишу.
— А потом надо навестить маму, — добавляю еще дел.
Теперь она с бабушкой и дедушкой живет недалеко от Москвы. Продали все хозяйство и мою квартиру, поддавшись на наши с Лелькой уговоры. Мама продолжает работать и часто общается с Сашей, пока у них только дружеские отношения, но кто знает…
А бабушка с дедом разбили небольшой огород для удовольствия, а не ради пропитания.
И вот я узнаю, что это еще не вся моя семья. А скоро еще и Леся появится. Ласкаю мою девочку, получая в ладонь легкий толчок.
Я безгранично счастлива, словно внутри горит сверхновая, согревая пространство вокруг меня. И зажег эту звезду Влад, нагло ворвавшийся в мою жизнь восемь лет назад.