Выбрать главу

– Обратите внимание вот на этот бинокль, – продавец достал огромный бинокль камуфляжной раскраски, – американское производство, используется в армиях стран НАТО. Разрешение восемнадцать на пятьдесят, стабилизация изображения.

– А сколько стоит?

– Для этого шедевра недорого, всего тысяча восемьдесят гривен.

Видимо, на продавца произвел впечатление мой белый свадебный костюм, который, к слову, почти не был испачкан за все это время.

– Да, действительно замечательный бинокль. А есть не такие громадные, чтобы в карман можно было положить?

– А-а-а, понимаю, – толстяк заговорщицки мне подмигнул, – сейчас покажу. Отменный бельгийский.

– Уважаемый, мне бы до ста гривен чтобы по цене, – я вынужден был перебить его второй раз, так как бельгийский если и дешевле американского, то как раз на все мои деньги.

Настроение у толстячка как-то сразу пошло на спад.

– Вот. Отечественный, – и он выложил на прилавок что-то маленькое и невзрачно-зеленое, – в принципе, тоже неплохой.

«В принципе, тоже неплохой». Мог бы этого и не говорить. И так видно, что говно полное.

– И сколько?

– Девяносто восемь.

– Отлично. Я его беру.

И выложив почти половину своих денег за эту дрянь, я вышел из магазина, остановился напротив нужного мне дома и стал разглядывать его в бинокль. Отчетливо видны были балкон и окна четвертого этажа, я разглядел даже занавески и вазу на одном из подоконников. В принципе, действительно неплохой бинокль.

Перейдя дорогу, я присел на лавочку возле частного гаража и, прикрытый рядом густорастущих кустарников, стал наблюдать за подъездом и окнами четвертого этажа. Пока все было спокойно.

Ты белый, как мел. Весь белый. Как мел белый. Молодой мел.

– Молодой человек, можно я рядом с вами присяду? Я вскочил с лавочки и стал ошарашенно глазеть по сторонам.

– Да сидите, сидите. Я только на краешке.

И действительно, на край лавочки присела бабушка, в молодежной красной кофте и обтягивающей синей юбке. Весьма смелый наряд для ее возраста. Черт, я заснул.

Присев обратно на лавку, я спросил:

– Не подскажете время?

– Уже начало четвертого. Я вас разбудила?

Голос у нее был какой-то писклявый, похожий на голос депутата Мартовского.

– Да нет. Вернее, чуть-чуть.

– Это не вы обронили?

– Я. – На траве лежал мой бинокль, который я тут же поднял. – Спасибо.

– Хорошая сегодня погода. А вы где-то рядом живете? Я вас раньше не видела.

– Нет, я в Столице живу. К девушке приехал, а ее дома нет. Вот сижу и жду.

– А что за девушка, может, я ее знаю?

– Алиса, – и сразу добавил, чтобы не было следующего пустого вопроса, – фамилии не знаю.

– Это с крайнего подъезда?

– Ага. С четвертого этажа. – Я внимательно уставился в лицо бабки и отчетливо рассмотрел, как оно поблекло. – Вы знаете ее?

– Да ее все знают тут. Хорошая девочка. Судьба у нее только тяжелая. А вы ее парень?

– Ну, пока еще нет. Но она мне очень понравилась.

– А вы знаете, после похорон. – тут бабка на секунду запнулась, – одного человека я ее как-то и не видела больше.

– А кого хоронили?

– На прошлой неделе… – бабка опять сделала небольшую паузу, – женщину одну. Плохую очень женщину.

– Ведьму?

– А вы откуда знаете? – бабка прищурилась и посмотрела на меня.

– Мне Алиса про нее много рассказывала. Страшные истории. Вы ее знали?

– Ангелину?

– Анилегну.

Бабка тут же перекрестилась:

– Господи, спаси и сохрани. Не называйте вслух ее так.

– Почему?

– Не надо. Хоть ее и похоронили, но у меня постоянно такое чувство, как будто она все время где-то рядом.

Конечно, рядом. Убили ведь Алису, а не Анилегну. Мы замолчали.

– А давно Ани. Ангелина приехала в Васильков?

– В самом начале девяностых. Тяжелые тогда времена наступили. И страшные вещи стали твориться в нашем доме.

Я вспомнил рассказ Алисы про неприятности, которые происходили в этом доме с его жильцами.

– А у вас что произошло?

– У меня умер муж, сильно заболела дочь и теперь не может иметь детей, не говоря уже о моем здоровье.

– Ну, зря вы так. От этого никто не застрахован. При чем здесь ведьма? Тут, скорее, возраст.

– Мне сорок шесть.

Я с удивлением уставился на бабку. Я видел, что ей стало неприятно, что я так пристально стал ее разглядывать, но ничего с собой поделать я не мог. Ну никак она не выглядела на 46 лет! Моей маме – 50 лет, и она симпатичная привлекательная женщина. В лучшем случае бабка выглядела на 65 лет. Впрочем, теперь понятно, почему она так моложаво одевается.

– Не может быть!