– Все было просто здорово, Кузьмич! Вы мне очень сильно помогли! Обязательно скажу Владиславу Аркадьевичу, какой вы молодец!
От моих слов Кузьмич просто засиял. Он пытался скрыть улыбку, но она сама так и лезла наружу, обнажая его маленькие и местами черные зубки.
– Вы же заходите к нам, Виктор! Не забывайте! Я буду знать, так жена и голубчиков, и все сделает.
Я так понял, что жена у Кузьмича специализировалась исключительно на «голубчиках».
– Обязательно, Кузьмич! Всего хорошего! – Я пожал ему руку и вышел на улицу.
Погода была ясной, но на горизонте собирались тучи. Похоже, надвигалась гроза. За шлагбаумом стоял уже знакомый ЗИЛ, к которому я и направился.
– Жора, а где напарник? – спросил я, когда мы уже сели в кабину и стали отъезжать от гаражей.
Кузьмич энергично махал нам рукой.
– По магазинам пошел продуктов взять в дорогу. Вскоре мы выехали на магистральное шоссе и стали объезжать Васильков по дуге, направляясь к складам.
– Так что там тебе Жора приснилось такое?
– Да опять, Витек, какая-то хрень. Как будто я стихи пишу.
Я весь напрягся.
– Стихи? Ты когда-то писал стихи?
– Ни разу в жизни. Даже не знаю, как их там составлять.
– Угу. Ну понятно. Так что там дальше во сне?
– Я писал какие-то странные стихи. Напишу, и оно тут же сбудется. Напишу – и сбудется. И так все время.
– Да, ерунда какая-то. И что ты писал?
– Написал, что у Витька, не у тебя, у напарника моего, горе случится. И оно тут же случилось.
– Какое именно горе?
– Не знаю. Вернее, не помню. Но что-то страшное я написал.
– А зачем ты ему горя пожелал?
– Да в том-то и дело, что я не хотел этого писать. Но почему-то написал.
– Понятно. Что еще ты писал?
– Затем я написал еще один стих и тут же очутился в сельском доме на похоронах. Хоронили маленькую девочку. Я отчетливо помню ее маму, женщину лет тридцати, она все плакала и проклинала кого-то неизвестного. Кто-то убил ее девочку, и они не знают, кто. Я будто был рядом с ними и в то же время не там. И чувствовал свою вину. Мне кажется, я даже во сне плакал, потому что, когда проснулся, то лицо мокрое было.
– Брось, Жора! Это только сон. Еще что-нибудь тебе снилось?
– Да. Под самое утро. Я с чем-то боролся. Мне постоянно приказывали написать еще одно стихотворение, и я таки написал. Но не то, что от меня требовали. Я помню, ощутил, что как только я его написал, мне сразу же стало хорошо. Сначала больно, а потом хорошо. Вот и весь сон.
– Немного странный сон, но, главное, Жора, в голову это себе не вбивать. Сны бывают разные, но реальная жизнь всегда другая. Вот в ней и нужно быть, согласен? – я весело подмигнул Жоре, хотя на сердце заскребли кошки. Мне этот человек стал симпатичен, и совсем не хотелось, чтобы его постигла беда. – Расскажи лучше о себе, чем живешь?
Мы въехали на территорию складов. Поднимался ветер. На горизонте уже сверкали молнии.
– Опа, здоров! Ты опять здесь? – напарник Жоры стоял возле одного из складов и пил кефир. – Жорик, тебе просто с этим парнем пруха сплошная.
– Привет, Витек, – я пожал ему руку. – Буду вам двоим компанию в дороге на Одессу составлять.
– Шустрый малый, – Витек повернулся к Жоре, – он мне решительно нравится. – У моего тезки было отменное настроение, видимо, в Василькове хороший кефир продают.
– Ты накладные заполнил? Витя оторвался от кефира:
– Так еще ж не погрузили.
– Загружать быстрее, чем заполнять. Топай в администрацию.
Я отошел в сторону и стал осматривать территорию. Она была просто огромной: не меньше десяти ангаров, специально отведенная железнодорожная ветка – и почти полное отсутствие рабочих. Если бы это было, скажем, под Бостоном или Гамбургом, я бы еще подумал, что все кругом автоматизировано и разгружают и загружают роботы. Но я был под Васильковом, где роботы бывают разве что в телевизоре.
– Витек, далеко не уходи! Сейчас загрузим и едем! – прокричал мне в спину Жора, увидев, что я уже подошел к соседнему ангару.
– Да я здесь буду, – но именно «здесь» я уже не был, так как активно искал угол, где бы можно было отлить. Как назло, именно здесь стройматериалы грузило несколько рабочих, поэтому пришлось переться к следующему ангару.
– Здоров, пожарник!
Я подумал, что это опять Витя, и с улыбкой повернулся к говорившему. В следующую секунду я получил тяжелейшим кулаком в ухо. Моя голова откинулась в сторону так резко, как будто была пришита старыми нитками к шее, а тело уже лежало под стеной ангара. Над собой я увидел двух амбалов, которые ночью выламывали дверь в квартиру Алисы. У одного из них от ладони до локтя рука была перевязана бинтом – похоже, это был ожог. Больше я ничего заметить не успел, так как получил ботинком в живот. Удар был настолько сильный, что меня тут же вырвало бычками Кузьмича на бивший меня ботинок.