Мое появление в этом убожестве вызвало неподдельный интерес всех присутствующих. Пусть я и был мокрый и не совсем чистый, но все же в белых брюках, рубашке и туфлях ночью, мне кажется, здесь еще никто никогда не появлялся. На какое-то время все замолкли, показалось, что даже Вика перестала петь.
Я прошел к барной стойке и увидел перед собой некогда миловидную девушку лет двадцати с явно потасканной физиономией.
– Здравствуйте! Что у вас есть поесть?
Кобылы за моей спиной демонстративно заржали. Понятно, что словосочетание «есть поесть» звучит диковато, но я сейчас был не в Санкт-Петербурге, а за моей спиной было не светское общество, а быдло, даже по меркам Г.
– У нас был шашлык, есть отличные домашние котлеты, винегрет, вкусные бутерброды.
«Был шашлык». Еб твою мать.
– То есть шашлыка больше нет?
– Нет, уже нет. Зато есть вкусные котлеты.
– Про котлеты я уже слышал. А на первое что-нибудь есть?
– Нет, первого, к сожалению, нет. Зато есть винегрет. Ну да, винегрет замечательно заменяет первое.
– Ладно. Давайте две котлеты и винегрет.
– А бутерброды? Очень вкусные.
– Нет, вкусные бутерброды не надо. Спасибо.
– Что-то пить будете?
– Да, чай.
– Чай?
– Да, черный, с лимоном.
– У нас, к сожалению, нет чая.
– А кофе?
– Кофе есть. Но нет горячей воды.
– То есть кофе тоже нет?
– Кофе есть. Воды горячей нет.
Я что, буду всухомятку жевать, дура безмозглая?! Чем больше я говорил с барменшей, тем быстрее ощущал резкое неприятие всего, что меня здесь окружало. Неужели в этой стране нельзя зайти в кабак, чтобы девицы за спиной мерзко не ржали, тупые идиоты тебя не разглядывали, а продавцы просто продавали, не задалбывая идиотскими встречными вопросами?
– Ох! Давайте сок.
– Какой?
– Апельсиновый.
– Апельсинового уже нет.
– Тогда на ваше усмотрение!
Эта дура стала уже выводить меня из себя.
– Эй, парень, ты здесь повежливей себя веди, – прокричал мне один из тройки «грустных пацанов». – Ты понял, что я сказав?
Ага, именно «сказав».
– Петя, успокойся! – барменша тут же заступилась за меня. – Присаживайтесь. Я сейчас все подогрею и принесу.
Я сел у столика возле двери, повернувшись к трем отморозкам спиной. Зато теперь я наблюдал, как на меня таращилась компания выпивших девиц со своими спутниками. Одним только дальнобойщикам все было по барабану. Через несколько минут барменша принесла котлеты с винегретом, и я стал их с аппетитом уминать. Хоть от котлет шел неприятный запах, а винегрет был несоленым, но ел я все быстро и с задором.
– Ты вообще откуда взялся?! – за спиной прокричал все тот же гнусавый голос с гоп-акцентом.
Я сделал вид, что не услышал. Но бычьё города Г. на то и бычьё, чтобы просто так не отстать.
Парень подошел ко мне и без спроса сел за мой столик:
– Шо, вкусно?
Я посмотрел на него презрительным взглядом и продолжил доедать свою котлету.
– Ты, я смотрю, хамить любишь? Да? Ты чиво малчишь? Пацаны, – гопник обратился к своим «пацанам» за моей спиной, – молчит.
Те дружно заржали.
– Петя! – это опять была барменша. – А ну успокойся! Не мешай человеку есть.
– Ша! Я тебе сейчас успокоюсь. Не мешай с челавекам пагаварить. Ты чиво, челавек, малчишь, а?
Я уже все съел и снова уставился на этого дебила. Лет 18–19, не больше, невысокого роста, коротко стриженный, морда вся в царапинах и синяках, грязные ногти – типичный человеческий мусор. Такое пырнет не задумываясь, физически оно тоже значительно сильнее меня. К тому же за спиной два его корешка. Еще две недели назад я бы или попытался убежать, или. Но теперь, когда за мной охотились гулу, хотел ограбить настоящий бандюга-таксист, словить «беркутовцы» с автоматами и убить богатырь Жора с топором, после всего этого испугаться такого сморчка.