День начался паршиво. На работу, как обычно, пришел к одиннадцати, и тут же в кабинете зазвонил телефон. Я с порога успел снять трубку:
– Да.
– Витя? – говорила секретарша шефа.
– Да.
– Ты один? Александр Иванович есть рядом? Понятно, что Сущенко еще не было.
– Нет, он в библиотеке, работает с документами. Скоро должен быть.
– Понятно. Тут вас двоих Алексей Иосифович к себе вызывает. Сначала ты сходи, а потом передашь Сущенко, когда он придет (ага, если он придет), чтобы тоже подошел.
– Мне прямо сейчас идти или дождаться Сущенко?
– Прямо сейчас иди, – и секретарша положила трубку. Алексей Иосифович Мартовский – второй секретарь нашей Конторы, де-юре он решает все кадровые вопросы, но без моего шефа С. самостоятельно ничего предпринять не может. Если Мартовский меня вызывает, а раньше я лишь раз был в его кабинете, когда получал премию, то значит, что «мои перспективы» с С. уже были обговорены и сейчас меня проинформируют о принятом решении. Я позвонил Сущенко, сказал, чтобы тот собирался побыстрее на работу, и не спеша побрел по коридорам к Мартовскому. На 99 % я был уверен, что меня будут увольнять.
Продержав меня минут десять для проформы в приемной (хотя никого у Мартовского в кабинете не было), секретарша дала знак, что можно войти. В просторном кабинете стоял здоровенный стол буквой Т, во главе которого сидел маленький и пухленький Мартовский. Сейчас он мне показался еще меньше и толще обычного. Я подавил в себе желание улыбнуться.
– Здравствуйте, Виктор Николаевич, присаживайтесь, – Мартовский наконец решил выйти из-за стола и протянул мне руку.
– Здравствуйте, – я уселся не на крайний стул у стола, куда мне указал Мартовский, а придвинулся поближе к нему. Еще не хватало тут миниатюру из чеховских рассказов изображать.
Мартовский уселся во главе стола, выждал паузу и начал:
– Тяжелые времена настают, Виктор Николаевич, выборы мы проиграли, будем затягивать пояса. Вынуждены сокращать штат наполовину, оставляем только самых необходимых людей. Вот такие дела, Виктор Николаевич, – и Мартовский выжидающе посмотрел на меня.
А я тем временем вновь подавил в себе желание рассмеяться, но уже с большим трудом. Не дождавшись от меня ни слова, Мартовский спросил теперь прямо:
– Вы что-то себе уже подыскивали?
– Да нет, – тут уже я соврал, увольнением пахло последние полгода, и я все же не полный идиот, чтобы этого не замечать. Другое дело, что пока ничего конкретно я так и не решил со своим будущим трудоустройством.
– Ну ничего, до пятнадцатого мая у вас еще есть время, если ничего не найдете, мы вам поможем.
Да тут бы дожить до 15мая. При этой мысли мне сразу расхотелось смеяться. Я вспомнил свои приключения за последние три дня. Тут я заметил, что Мартовский что-то произнес и смотрит на меня.
– Извините, что вы сказали?
– Кто вы, по диплому?
– Магистр политологии. (Вот он куда клонит.)
– Так-так-так… – Мартовский скрестил перед собой пальцы и задумчиво уставился в потолок. – Магистр политологии, по-ли-то-ло-ги-и. Ну ладно, я разузнаю, куда бы вас можно пристроить. Хорошо?
Последнюю фразу можно было расценивать как «до свидания». Понятно, что ничего «разузнавать» Мартовский не собирался, но лоха надо лелеять, что-то оптимистичное он должен же был на прощанье сказать. Я поднялся и стал выкарабкиваться из-за длинного стола к двери. Мартовский тоже встал, подождал, пока я вылезу окончательно, и еще раз протянул мне руку.
– Всего хорошего, Виктор Николаевич.
– Всего хорошего.
Итак, я фактически безработный. Похоже, в скором времени стану еще и безжилищным, общага хоть и убогая, но ведомственная, и никто держать меня там просто так не будет. Зато появилось время разобраться со всей этой чертовщиной из моего сна, правда, работой я и раньше обременен не был. С такими мыслями я спустился с третьего этажа на первый и проследовал в пока еще свой кабинет. Кабинет представляет собой полужилую комнату, вещей моих здесь не меньше, чем в самой общаге. Поэтому в самое ближайшее время предстояло решить вопрос, куда все это добро девать, особенно если учитывать, что и с общагой перспективы неясны.
Вскоре пришел Сущенко. Я ему пересказал свой разговор с Мартовским и тем самым дал понять, на что ему стоит настраиваться.
– Виктор, ну я пошел. Вы только меня дождитесь, хорошо?
– Конечно, я сегодня весь день на работе. Сущенко пошел к Мартовскому, а я стал думать, чем заняться. Позвонить маме? Или позвонить дяде, спросить как там дела с «Лукойлом» продвигаются? Или… Или позвонить Игорю? С этим увольнением я совсем забыл о вчерашнем вечере. Хотя, стоп, я решил вчера, что не буду у него ничего спрашивать по телефону. Послезавтра едем на дачу, там все и выясню. Я вспомнил про вчерашнюю фотографию 1123. Вошел в папку «Пленум» (там у меня порно хранится), открыл раздел фото и… не обнаружил фотографии! Последняя сохраненная фотография была под номером 512, никакой 1123 не было! Может, кто-то залез в компьютер и стер ее? Ага, Сущенко, которого сутки на работе не было. Или уборщица, которая даже не умеет включать компьютер.