Либералы XIX века полагали, что «воздержание» — ключ к накоплению богатства и, тем самым, к экономическому развитию. Если люди хотят накопить богатство, то, пожав плоды своего труда, они должны воздерживаться от немедленного наслаждения ими, вместо этого вкладывая полученное в капитал. Согласно этому мировоззрению, бедные бедны потому, что им недостает силы воли для подобного воздержания. Следовательно, если дать бедным право голоса, они захотят максимально увеличить свое текущее потребление, а не инвестиции, обложив налогами богатых и растрачивая полученные средства. На время это может сделать бедных состоятельнее, но в будущем они станут беднее, поскольку будут сокращены инвестиции, а значит, снизится и экономический рост.
В своей политике, направленной против поддержки бедных, либералы идейно опирались на труды классических экономистов, самым талантливым среди которых был английский экономист XIX века Давид Рикардо. В отличие от сегодняшних либеральных экономистов, классические экономисты не рассматривали капиталистическую экономику как состоящую из индивидуумов. Они считали, что люди принадлежат к различным классам: капиталисты, рабочие и землевладельцы, и ведут себя по-разному, в зависимости от классовой принадлежности. Наиболее важным межклассовым различием в поведении считалось то, что капиталисты инвестируют все (практически) свои доходы, тогда как остальные классы — класс рабочих и класс землевладельцев — свои доходы потребляют. В отношении класса землевладельцев мнения разделились. Некоторые, как Рикардо, считали его потребительским классом, который мешает накоплению капитала, а другие, такие как Томас Мальтус, утверждали, что его потребление помогает классу капиталистов тем, что порождает дополнительный спрос на производимую им продукцию. Но в отношении рабочих царило согласие. Рабочие тратят все свои доходы, так что если они станут получать более высокую долю национального дохода, то инвестиции, а значит, и экономический рост, сократятся.
В этом пункте взгляды ревностных экономистов-рыночников, таких как Рикардо, смыкались со взглядами ультралевых коммунистов, подобных Преображенскому. Несмотря на очевидные внешние различия, и тот, и другой считали: чтобы в будущем привести к максимальному экономическому росту, тот излишек, который возможно направить в инвестиции, должен быть сконцентрирован в руках инвестора; причем для первого этим инвестором был класс капиталистов, а для второго — планирующий орган. В конечном счете, это и имеют в виду люди, когда говорят, что «сперва надо создать богатство, и только потом его можно перераспределять».
ПОЛИТИКА В ИНТЕРЕСАХ БОГАТЫХ. ПАДЕНИЕ И ВЗЛЕТ
Между концом XIX и началом XX веков оправдались худшие страхи либералов, и большинство стран Европы и так называемые «отростки Запада» (США, Канада, Австралия и Новая Зеландия) предоставили право голоса беднякам (естественно, только мужского пола). Однако столь пугавшего их чрезмерно высокого налогообложения богатых и последующего разрушения капитализма не случилось. В течение нескольких десятилетий, которые последовали за введением права голоса для всего мужского населения, налогообложение богатых и расходы на социальные нужды увеличились ненамного. Так что бедняки, как оказалось, вовсе не настолько нетерпеливы.
Более того, когда всерьез начали вводить страшившие всех высокие налоги на богатых, капитализм это не уничтожило. Он даже укрепился. По окончании Второй мировой войны в большинстве богатых капиталистических стран наблюдался стремительный рост прогрессивного налогообложения и расходов на социальное обеспечение. Несмотря на это обстоятельство (или даже отчасти по этой причине — см. Тайну 21), между 1950 и 1973 годами были достигнуты самые высокие за всю историю этих стран темпы роста — а сам этот период стал известен как «золотой век капитализма». До этого времени доход на душу населения в богатых капиталистических странах вырастал на 1–1,5% в год. В период же «золотого века» он вырос до 2–3% в США и Великобритании, 4–5% — в Западной Европе и 8% — в Японии. С тех пор этим странам так и не удалось развиваться быстрее.
Когда с середины 1970-х годов рост в экономике богатых капиталистических стран замедлился, экономисты-рыночники стряхнули пыль с риторики XIX века и сумели убедить всех остальных, что причиной спада стало сокращение той доли дохода, что шла инвестирующему классу.