— Полина, помоги!
— Позволь мне вести скафандр.
— Хорошо, только быстрей!
— Двигатель и так работает на полную мощность. Мне придется затормозить, если ты не хочешь проскочить мимо.
— Ну же!
Они неслись сквозь звезды. Варам в поле зрения по-прежнему рос. Свон снова взяла управление на себя вопреки возражениям Полины и продолжала стремительное сближение до самой последней секунды, а тогда резко повернула и выключила двигатель, едва не столкнувшись с Варамом; пришлось пролететь мимо (опять с помощью двигателя) в нескольких сантиметрах. Свон увидела его лицо: он потерял сознание, рот у него был раскрыт; Свон закричала, снова врубила двигатель, сделала крутой поворот и вернулась к нему. Полина не могла бы проделать это лучше.
Его скафандр был пробит под левым коленом, свернувшаяся и замерзшая кровь напоминала большой струп. Свон ухватила скафандр возле раны и стянула края.
— Дай шланг, надо выпустить воздух из штанины.
Скафандр Варама должен был перекрыть отверстие перегородками, как турникетом. Может, нижняя часть ноги уже замерзла и погибла, но скафандр справился с утечкой и поможет справиться с шоком. Она взяла высунувшийся из ее пояса шланг и продела его в отверстие в скафандре, маленькое, меньше сантиметра диаметром — шланг едва прошел. Свон пальцем зажала отверстие с другой стороны и подала через шланг теплый воздух. Все это время она кричала:
— Варам, я здесь, очнись!
Ответила только Полина:
— Из-за твоего крика я не могу считать его жизненные показатели.
— Что это значит?
— Он дышит. Сердце бьется.
— А что с ногой?
— Кожа обморожена, вероятно, ткани тоже. Давление девяносто на пятьдесят, значит, он потерял много крови. Он в шоке.
— Стабилизируй его, согрей! Возьми управление его скафандром!
— Успокойся. Я связалась с его скафандром. Пожалуйста, помолчи.
Свон замолчала и предоставила своему компьютеру действовать. Срочная медицинская помощь — один из древнейших алгоритмов ИИ, настолько отлаженный за столетия, что компьютер теперь справлялся лучше человека. Полина сказала: есть все основания считать, что его положение стабилизировалось.
Но потом Полина сказала:
— Его скафандр поврежден. Я хочу взять управление на себя.
— Ты это можешь?
— Да. Это легче сделать, подключившись к нему, так что отныне вы связаны.
— Тем лучше, только делай.
Свон принялась возиться с дырой в штанине скафандра. Скафандр можно было починить, поставив заплату, и Свон принялась готовить эту заплату, привязанная к поясу Варама энергетическим и информационным кабелем. Вокруг медленно вращались звезды, но она на них не смотрела. Заплаты в наборе Варама были в основном квадратные с закругленными углами; требовалось снять с заплаты оболочку, потом приложить, прижать и ждать, пока пройдет химическая реакция.
Когда скафандр был запечатан, она спросила Полину, можно ли что-нибудь сделать с ногой. Возможно, зря, но Свон понимала, что боится. Полина сказала — не стоит.
— Его скафандр применил повышенное давление воздуха и коагулянты. Кровотечение уже остановлено.
— Скафандр оказывает ему медицинскую помощь?
— Да.
Утешительно было напомнить себе, что скафандр — не только маленький космический корабль, но и своего рода личный госпиталь.
— Варам, ты меня слышишь? — спросила она. — Как ты?
— Слышу, — прохрипел он. — Не очень.
— Что болит?
— Ногу жжет. И я… тошнит. Пытаюсь удержать рвоту.
— Хорошо, сдерживайся. Полина, можешь дать ему что-нибудь противорвотное?
— Да.
Они плыли сквозь звездную ночь. Свон не хотелось это признавать, но больше она ничего не могла сделать. Млечный Путь казался мотком белого светящегося шелка с Угольным Мешком[139] и другими черными пятнами, еще более черными, чем обычно. В остальных местах звезды везде так наполняли черноту, что она не казалась кромешной — словно за чернотой таилась белизна, нестерпимо яркая. «Чернота в Млечном Пути должна означать, что в Угольном Мешке очень много угля. Неужели вся чернота неба сделана из черной угольной пыли? — рассуждала Свон. — А если бы все звезды Вселенной были видны, стала бы ночь белой?»