— Прости, — говорит он тихо. — Я хочу досчитать до бесконечности. Но я не могу.
Отец поворачивает голову, еще секунду смотрит вперед, в пространство, и отпускает оконную раму…
— Нет!
Числовник остановился, запнувшись на полуслове. Маша тихо охнула. Антон снова здесь спустя десять лет после того дня, когда отец в последний раз говорил с ним.
— Нет! Стойте! — повторил Антон, вставая с колен и стряхивая с себя руки Числовника. — Простите.
Он повернулся к Маше.
— Извини… я не могу. Я… просто не могу.
Он выбежал из числовни и, не дожидаясь лифта, побежал вниз по пожарной лестнице. На полпути он поймал себя на мысли, что считает ступеньки и выругался.
Будь он неладен, этот натуральный ряд. Мама так всегда и говорила.
Отец не прыгнул из окна в тот день, но и не остался с ними. В последний момент он удержал равновесие, обмяк, сполз с подоконника на пол и, привалившись к холодной батарее, продолжил считать с того самого места, на котором его прервал Антон. И больше не останавливался. С работы пришла мама, вызвала скорую. Отца увезли, и с тех пор он не возвращался домой. Когда Антон посещал его в последний раз месяц назад, поседевший отец сидел в белой комнате с мягкими стенами и продолжал неразборчиво бормотать числа, никак не реагируя на его присутствие…
Антон спешил вниз по пожарной лестнице, задыхаясь, пытаясь убежать от образа отца в белой комнате, от натурального ряда, от Маши, от себя самого…
С грохотом распахнув дверь в вестибюль первого этажа, Антон побежал к выходу. Краем глаза он увидел, как Маша выходит из лифта, а за ней спешит путающийся в белом балахоне Числовник.
— Антон, стой! Ты не можешь…
Он опрометью выскочил на улицу. Впереди маячил прохладной зеленью парк, и Антон побежал туда прямо через дорогу.
Он услышал визг тормозов и едва успел повернуть голову. На него стремительно надвигался желтый автобус. Антон почувствовал резкий толчок — и провалился в темноту, как будто нулевики взорвали сразу весь мир.
— Не бойся, натуральный ряд тебя не оставит…
— Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь…
Голова кружилась, перед глазами плясали цветные круги, словно огромные нули. Антон попробовал пошевелиться — руки-ноги, кажется, целы.
— Он всегда с тобой, веришь ты в него или нет…
— …восемь, девять, десять, одиннадцать, двенадцать…
Антон лежал на траве — тонкие стебли щекотали запястья. Голова покоилась на чем-то мягком, как на подушке. Антон разлепил глаза.
— И он тебя никогда не покинет…
— …тринадцать, четырнадцать, пятнадцать…
Рядом на траве сидел бородатый Числовник — голова Антона бережно покоилась у него на коленях. Числовник говорил с ним и делал движения руками в воздухе, словно двигал костяшки на невидимых счетах. Но кто считал вслух?
Антон снова закрыл глаза и прислушался.
— …шестнадцать, семнадцать, восемнадцать, девятнадцать…
Считал не Числовник. Это был стук его собственного сердца — бился в груди, колотил в висках, подрагивал в венах — этот счет существовал независимо от его сознания и означал жизнь.
— …двадцать, двадцать один, двадцать два, двадцать три…
Антон открыл глаза и медленно сел на траве.
— …ты меня слышишь? Антон! Да скажи ты хоть что-нибудь!
Маша. Она стояла впереди собирающейся толпы у самого входа в парк — из-за ее плеча выглядывал любопытный старичок-судокуман.
— Я… я в порядке. Что случилось?
— Что случилось? Ты бежал, как сумасшедший, через дорогу, и тебя бы точно сбил автобус, если бы он… — она ткнула пальцем в Числовника… — тебя не оттолкнул. Рискуя жизнью, между прочим! А ты!.. Ты…
Антон встал, непроизвольно коснувшись затылка и поморщившись. Кажется, будет шишка. Числовник поднялся вслед за ним.
— Маша, прости… Я…
— Прости? Ты меня за дуру полную держишь, да? Я с тобой уже почти год, все ждала, когда ты, наконец, образумишься, все для тебя организовала, привела, а ты… сбежал! Сбежал с очисления, позор какой, ноль меня разбери!
Антон молчал, потупившись. Числовник, убедившись, что парень в порядке, отряхнул траву с помятого балахона и, протиснувшись сквозь толпу зевак, пошел обратно в Числовь. Маша не унималась.
— А детей своих ты тоже так будешь воспитывать? Обесчисленными? Бездуховными? Да ты просто трус! Неблагодарный! Ты хоть Числовнику спасибо сказал?
— 374.
— Что?
— Номер автобуса, который меня чуть не сбил. Он так налетел, что я увидел только номер. 374, — Антон задумался на секунду. — Ой, прости, это же твое главное число.
Маша стремительно шагнула вперед и отвесила Антону звонкую пощечину. Потом повернулась, оттолкнула старичка с судоку и пошла прочь. Антон смотрел ей вслед и считал ее шаги. Один, два, три, четыре, пять… Она шла прямо по натуральному ряду, даже не замечая этого. Высоко в небе над нею плыли пушистые облака — одно, второе, третье… Антон опустился на колено, зажал пятерней горсть травы и поднялся. В кулаке остались вырванные травинки. Антон непроизвольно сунул их в карман, пообещав себе потом обязательно сосчитать.