Через некоторое время Ямина вскочила с кровати и побежала в душ. Прежде чем начать мыться, заперла дверь.
— Пусти меня… пожалуйста, — стонал Люк и стучал в дверь. Но девушка была неумолима.
— Я только побуду с тобой в душе, — уверял он. — Ничего больше. Честное слово!
— Нет, нет и нет! — с притворной строгостью отвечала Ямина. — Ты вышел из доверия. Rien ne va plus[8]. Уже двенадцать часов, мы должны быть на борту.
— Ты же на борту, дорогая!
— Я имею в виду на борту у дяди Генри! Он удивится, не найдя меня в нашей с ним каюте.
— Он догадается, ты же взрослая женщина!
Когда она открыла дверь ванной, Люк снова с силой привлек Ямину к себе, но девушка ловко увернулась и, несмотря на его протесты, быстро оделась.
— Будь же благоразумен, — строго сказала Ямина, но глаза ее сияли. — Я должна идти. Дядя Генри наверняка сердится на меня.
Люк страстно поцеловал ее на прощанье. Наконец она высвободилась из его объятий.
— Одевайся и поторопись, я сейчас вернусь, и мы позавтракаем, иначе я умру с голода. Пока.
Ямина была уже в коридоре, когда Люк вспомнил:
— Подожди, ты забыла деньги! — Он вошел в каюту и вернулся с толстым конвертом. — Твой выигрыш. Ты расскажешь об этом дяде Генри?
— Ах, деньги, про них я совсем забыла.
— Что-то не так? — спросил Люк, так как она не торопилась брать конверт.
— Нет… — Ямина запнулась. — Но у меня такое чувство, что дядя Генри не обрадуется.
— А почему?
— Не могу тебе объяснить. Это просто предчувствие. — Она покачала головой.
— Если у тебя будут неприятности, я поговорю с ним, — пообещал Люк. А когда она недоверчиво посмотрела на него, добавил: — Я серьезно.
— Ты поговоришь, — задумчиво молвила Ямина. Она очень сомневалась, что дядя станет разговаривать с Люком, но вслух этого не произнесла.
Ее предчувствия оправдались. Дядя Генри рассердился.
Ямина быстро сменила черное кружевное платье на джинсы и рубашку и лишь по пути к капитанскому мостику заметила, что «Царица Савская» стоит на якоре. Под утро они вошли в гавань Пуэрто-Рико, но этого Ямина даже не заметила, предаваясь страстной любви.
— На капитанском мостике неспокойно, — предупредил ее стюард, неожиданно появившись на лестнице. — Капитан просто несносен.
Ямина виновато посмотрела на стюарда. Она знала причину! Показав в сторону земли, девушка спросила:
— Какой это остров?
— Пуэрто-Рико.
— Мы в Пуэрто-Рико! А когда бросили якорь?
— Два часа тому назад, мисс.
— А почему никто не сходит на берег?
— В Пуэрто-Рико это не предусмотрено, мисс!
— Конечно, я просто забыла.
— Мы лишь пополним запасы воды, получим почту и поплывем дальше к Антигуа.
— Ах, да, — пробормотала Ямина, и тут у нее перехватило дыхание. Боже, она забыла про урок рисования! Неудивительно, что дядя Генри рассержен. Девушка посмотрела вверх. Он стоял на капитанском мостике в своей белоснежной форме, большой, широкоплечий, уверенный. Собрав все свое мужество, Ямина пошла вверх по лестнице.
— Доброе утро, дядя Генри, — бодро поздоровалась она. — Какой сегодня чудесный день!
— Доброе утро, — пробурчал дядя Генри. — Ты хоть смотрела на часы?
— Дядя Генри, не бранись, пожалуйста. — Ямина подарила ему свою чарующую улыбку.
— Не браниться? — повторил он. — Я что же, по-твоему, баба базарная, которая на всех кричит? Но мнение мое придется выслушать, нравится тебе это или нет.
— Я виновата, — сказала Ямина сокрушенно. — Не сердись.
— Ты забыла о своих обязанностях, — продолжал дядя Генри. — Этого не делал никто в нашей семье. Люди собрались на занятия, а ты бесцеремонно бросила их. Это просто возмутительно!
— Я знаю, — бормотала она. — И все-таки прости!
— Ты исчезаешь на всю ночь, и тебе все равно, что я беспокоюсь!
— Прости!
— На тебя нельзя положиться, — сердито выговаривал дядя Генри. — Ты меня горько разочаровала.
— Обычно на меня можно положиться, — робко защищалась Ямина.
— Обычно? Ты хочешь сказать, что произошло что-то необычное?
— Да, не совсем обычное… — Ямина сдержала улыбку.
— Это значит, что этот тип, — капитан погрозил кулаком, — вывел тебя из равновесия?
— Да.
— Господин Симмпсен?
— Да, Люк Симмпсен.
— Ну хватит! Не могу даже слышать это имя. От этого человека одни неприятности. На него жаловались третий раз, а он в курсе, что это значит. Я его предупреждал.
— И что это значит?
— Что он покинет корабль, и уже сегодня!
— А кто на него жаловался? — взволнованно поинтересовалась Ямина, хотя догадывалась. Конечно же, профессор Лабонн. Вчера вечером он видел, как они исчезли в каюте Люка, и из ревности наклеветал на них дяде Генри. Из небольшого инцидента около каюты Люка он раздул историю. Ямина вскипела. Надо было Люку не просто потрясти профессора за грудки, но и как следует побить, тогда действительно была бы причина жаловаться.