– Спрашиваю, ты жива?
– Да!
– Значит, должна радоваться!
Похоже, Хики ищет повод поругаться. Ну уж нет, помогать ему она не будет…
– Знаешь, скольким людям бы еще жить да жить, а они умерли?
Карен удивленно вскинула брови: интересно, кого имеет в виду Джо?
– Да, знаю.
– Черта с два ты знаешь!
– Я же говорила, что была медсестрой…
– И гордишься этим? – вскипел похититель. – Люди в агонии бьются, а сестры, вместо того чтобы вколоть обезболивающее, красят гребаные ногти и смотрят на часы, дожидаясь, когда смена кончится!
Нет, этого она не потерпит!
– Да, я горжусь, что была медсестрой! Знаю, в больницах всякое случается, но медсестры делают только то, что скажет доктор. Нарушишь распоряжение – тут же увольняют.
Нахмурившись, Джо прильнул к широкому горлышку бутылки.
– О докторах лучше не напоминай!
Так, он ведь говорил: во всех предыдущих похищениях фигурировали семьи докторов. Заелись, мол, дорогие игрушки собирают… Но не только поэтому Джо избрал их в качестве жертвы! Дорогие вещи коллекционируют многие. Значит, каким-то образом врачи заставили его страдать, нанесли кровную обиду…
– Когда умерла твоя мать? – спросила Карен.
Повернув голову, Хики свирепо взглянул на пленницу:
– Тебе какое дело, черт подери?!
– Сам же только что напомнил: я человек. А еще пытаюсь разобраться, из-за чего ты злишься, да так сильно, что заставляешь страдать посторонних.
– Ты не разобраться хочешь, – погрозил пальцем Хики, – а корчишь добродетель, чтобы я растаял и девчонку твою пожалел.
– Неправда!
– Неужели?! – Бросив на женщину испепеляющий взгляд, Хики снова прильнул к бутылке. – Ладно, солнышко, раскрою секрет: вы мне не посторонние!
– Что?
Тонкие губы Джо тронула садистская улыбка.
– Ну, есть идеи?
Перед глазами будто мелькнула какая-то тень, и смутное подозрение заставило Карен содрогнуться.
– О чем это ты?
– Твой благоверный в университетской клинике работает?
– Вообще-то он сразу с несколькими сотрудничает.
Так оно и было, но именно на базе университета Уилл создавал и исследовал новые препараты. А еще числился штатным преподавателем и нередко читал лекции по анестезиологии.
Хики только отмахнулся.
– Но в университетской клинике тоже работает?
– Да, там мы и познакомились.
– Надо же, как романтично! А вот у меня эта клиника вызывает совсем другие чувства: в ней умерла моя мать.
Безотчетный страх, тот самый, что минуту назад заставил дрожать, ледяными щупальцами сжал сердце Карен.
– У мамы был рак гортани, – без всякого выражения проговорил Джо. – Ее до этого уже несколько раз резали, так что, казалось, ничего особенного. Однако во время той операции ей должны были надеть не то чулки, не то колготки специальные… ГКК, что ли?
– ГКТ, – поправила Карен. – Госпитальный компрессионный трикотаж. Когда пациент находится под анестезией, его применяют для стимуляции кровоснабжения ног.
– Наверное, – кивнул Хики. – Так или иначе, чертовы колготки не надели, и у мамы образовался тромб. Как бишь его, название на «пинбол» похоже…
– Эмбол…
– Да, точно.
– Уилл давал ей анестезию?
– Он самый, черт подери! Мама прямо на столе умерла, а они сказали: ничего нельзя было сделать. Но я вернулся и потолковал с хирургом. Он мне и объяснил: гребаный газовщик должен был проследить, чтобы на пациента надели чулки.
– Неправда! – вскричала Карен. – Анестезиолог за это не отвечает!
– Неужели?! Что еще скажешь?
– Это обязанность операционной медсестры, и то при условии, что хирург даст соответствующие указания. Сам доктор должен был проверить, надели чулки или нет.
– Тот мясник сказал: чулки хранятся в специальном ящике под столом, и за них отвечает газовщик.
– Да ты его, наверное, до смерти напугал, вот он и старался вину на другого переложить…
– Еще бы не испугался! – приподнявшись на локте, зло ухмыльнулся Хики. – Не беспокойся, говнюк тоже заплатил. Сполна…
– Ты подал на него в суд за преступную халатность?
– В суд? – гоготал Джо. – Нет, говорю же: он сполна расплатился.
– О чем это ты?
– А по-твоему, о чем я?
– Ты его убил?
– Р-раз и готово! – щелкнул пальцами Хики. – Представляешь, сколько людей я спас, замочив того мясника?
Стараясь не показывать страх, Карен попыталась вспомнить, не рассказывал ли Уилл о происшествии, похожем на то, что описал похититель. В голову ничего не приходило. Неудивительно… Горечь и обида за несостоявшуюся карьеру мешали слушать, когда супруг рассказывал о работе.
– Когда именно это случилось? Когда умерла твоя мама? Мой муж…
– Она не умерла, ясно тебе? – Хики трясся от негодования. – Ее убили! Доктора, которым плевать на чужую жизнь! Когда ей стало плохо, твоего Уилла даже в операционной не было. Он только в самом начале зашел и под занавес, когда все закончилось, остальное время там какая-то практикантка торчала.
"Медсестра-анестезиолог", – догадалась Карен, чувствуя, как сжимается сердце. В обычных плановых операциях медсестер-анестезиологов используют все чаще – это снижает стоимость и разгружает доктора, позволяя сосредоточиться на более сложных случаях. Карен нововведение не слишком нравилось: разве для медика одна операция может быть важнее другой?
– Думаю, наш доктор с биржевым маклером беседовал, – язвительно предположил Хики, снова опускаясь на подушки, – по гребаному мобильнику трещал, когда мама хрипела… В общем, он ее убил. Именно поэтому, детка, и состоялось наше свидание. Пора платить по счетам!
Убедить бы его, что Уилл не виноват… Наверняка бесполезно, Джо уже все решил! Карен тряхнула головой, пытаясь отрешиться от тревожных мыслей. Теперь шансы Эбби представлялись иными. До последней минуты похищение казалось ударом судьбы, ужасным, но нанесенным вслепую, вроде автобуса, который сбивает ни в чем не повинного пешехода. На самом деле все было гораздо хуже. Потому что преступление – с самого начала, когда оно зародилось в воспаленном мозгу Хики, и до скрытого во мраке завершения – пропитано злобой, вдохновлено ненавистью и нацелено на месть.
– Как долго все это планировалось? – тихо спросила Карен. – Ну ты же говорил, что и с другими докторами такое проделывал. Они все твою маму лечили?
– Не-е, я их по особым признакам выбирал. Ну ты знаешь – дорогие игрушки, постоянные встречи-собрания. Все так странно сложилось… Твой муж фигурировал в списке еще до того, как убил маму, но потом сразу стал кандидатом номер один.
Карен плотнее прижала к себе колени, однако Хики уже переключил свое внимание на фильм. Похоже, его как магнитом притягивают ненависть и безумие, что колючими волнами излучает герой Хамфри Богарта, и тупая звериная злость, жертвой которой стала семья Фредерика Марча. Причем по нелепой случайности: при нормальном стечении обстоятельств персонаж Боуги не должен был и близко подходить к этим людям.
Неожиданно вспомнилось, как Джо рассказывал о смерти отца. Надо же, приказал двоюродному брату убить человека, который произвел его на свет! И Хьюи послушался! Совершивший такое способен на что угодно.
– Тебе ведь только деньги нужны? – спросила Карен, пристально наблюдая за освещенным голубоватым светом лицом.
Хики тут же отвернулся от экрана:
– Что?
– Спрашиваю, тебе ведь только деньги нужны, верно?
– Конечно, – улыбнулся он, но в темных глазах не было ни тепла, ни света. – Что же еще?
Ни один мускул не дрогнул на лице Карен. Эбби не пережить похищение. Пока жена Джо не получит деньги, ее не тронут, а потом р-раз – и она превратится в маленький трупик, который когда-нибудь найдут в грязной канаве. Другие жертвы выжили, но на этот раз все по-другому. На этот раз дело не только в деньгах.