– У тебя проблемы с Богом? – Вики повторила манёвр и резко мотнула головой в сторону мужчины, да так, что волосы прилетели тому в лицо. – Ох, прости-прости! – Она дёрнулась и поняла, прядь угодила в дужку чужих очков. – Ты не мог бы?.. – Ей пришлось наклониться ближе, чтобы не снять с себя малость скальпа.
– Не мог бы что? – Вместо помощи Леонард лишь придерживал свои модные окуляры. – Придвинься, попробую вынуть.
«Да ты мне и не засовывал, чтобы вынимать!», - хохотнул нетрезвый голос в её голове, от которого Уокер стало неловко даже больше, чем от самой ситуации. Думать о мужчине… о малознакомом и взрослом мужчине в категориях, что он привлекает её куда сильнее, чем просто интересный специалист, казалось святотатством, если продолжать эти дурацкие параллели с религией.
– Ай! – Она взвизгнула, отъезжая к своей двери, едва таксист забрал на повороте. – Да дай ты мне сюда свои очки, и я сама разберусь!
– Ближе, Уокер! – Прорычали в ответ.
А потом женщина просто почувствовала его ладонь, которая лихо скользнула через ноги и буквально притянула к себе.
– Это неуместно! – Только и смогла проблеять Виктория, понимая, что теперь она сидит на чужих коленях, макушкой упираясь в крышу авто, и постукивает в ту темечком на каждой колдобине.
– Не уместно, если бы я тебя трахнул. – «Прямо тут». Шелестящим, раздражённым шёпотом выдали в ответ. Рука его никуда не делась, оставаясь лежать сухой и раскалённой на обтянутом тканью бедре. Второй ладонью агент поочерёдно выдёргивал волосок за волоском, для удобства повернув физиономию в сторону спутницы.
«Он же мне в подмышку уткнулся», - сконфуженная ситуацией, Вики подумала, что после целого рабочего дня пахнет там отнюдь не лавандой с розами.
– Леонард, мне дико неудобно… - она окончательно оробела: «Вот поэтому не надо было пить, у твоего тела странные реакции на этого дядьку, милочка!».
– Всё. – Плен побеждён, а вопрос, почему он не снял очки, Уокер проглотила, не подавилась. Может у Смита правда заболевание? Только какое-то не эстетичное. Косоглазие, к примеру: оно хорошо лечится сейчас, но её новый знакомый достаточно немолод, чтобы родиться в те времена, когда проблему не решали, с ней мирились. – Ты решила ехать на ручках?
– А-а… В смысле? Ты же держишь… - Виктория опустила взгляд и поняла, что никакой руки нет. – Да что за чёрт?! У меня ощущение, что ты меня трогаешь! – Она тут же сползла на сидение, коря себя, что не сдержала брошенных слов.
– А ты хочешь, чтобы я тебя трогал? – Вдруг тихо, но отчётливо разлилось у кромки ушка.
– Тебя послушать, так я только и делаю, что хочу, чтобы ты меня щупал! Хочу на тебя смотреть! Может, я и тебя хо… - и вдруг замолкла и жалобно промычала, - перестань пожалуйста! Я зря выпила, у меня так всегда!
– Как? – Хриплый, прекрасный голос. Он совсем не похож на тот, каким Смит обсуждал с ней дело.
– Просто скажи, что ты делаешь.
– Что я делаю?
– Я не знаю!
– Не знаешь ты, но делаю я… Сотканная из противоречий женщина.
– Ладно. – Она шумно вздохнула, соображая, - хорошо. Положи руку мне на колено. Я закрою глаза.
– Это ваша часть посвящения в офицеры Детройта?
– Это моё желание понять, что не так.
Когда пальцы пробежались по капрону и обхватили всю чашечку, зажмурившейся Уокер захотелось умереть от счастья. Она не знала, как это бывает, но если оно бывает, выглядеть оно должно ровно так.
– Что чувствуешь? – Горячее дыхание в ушной хрящик. Наверное расстояния там на дюйм, может на два, а дальше только губы, что издают подобные звуки.
– Жар. – Ей нехорошо. Вернее, ей так хорошо, что это уже нехорошо.
– Открой глаза.
– Зачем?
– Чтобы посмотреть.
– Тогда магия исчезнет. – Вики поняла правильно, Леонард давно убрал руку, но мириться с этим её воображение не желает. – Прости, я обычно не такая.
– Не какая?
– Не такая доступная.
– Я не считаю тебя доступной. – Кажется теперь мужчина говорил это вблизи её лица, и, не устояв, Уокер распахнула ресницы. – Я считаю тебя той, кто хочет разобраться со своей головой.
– Ох! – Слишком растерянно.
– Что-то не так?
– Нет, всё так, - она моргнула, - мерещится всякое. Говорю же, нельзя мне пить. Никакого сладкого хмеля, лишь ощущения, словно ты – Алиса, которая вот-вот прыгнет в кроличью нору.
– Увидела не меня? – Линзы его очков прямо напротив, и сейчас всё в порядке, в них Виктория наблюдает собственное отражение.
– Да, мне показалось, что передо мной другой человек.
– Твой жених? – Леонард ядовито оскалился.
– Нет, просто кто-то помоложе, покрепче и побрюнетистее! – Ответным уколом.
Странно, но Смита не задело. Наоборот, лицо стало довольным, собственническим, будто этому человеку услышанное по кайфу.
– Мы в пробке. – Он констатирует, всмотревшись в грязное окно.
На улице темно, лишь фонари и фары раскачиваются от порывов ветра, напоминая мистический хор. Одни хрипят, другие сигналят, третьи рвут ручник, не в силах справиться со старой механикой, которая клепáлась здесь в лучшие времена.
– Это минут на сорок.
– Хочешь, поспи, пока добираемся. – Леонард сел ровно, откидываясь на сиденье, и подвигал плечами так, будто за спиной у него рюкзак для недельного похода. – Обсуждать дело при посторонних мы не станем.
– А ты? – Она бы с удовольствием поспала и переспала этот коматоз, будто рогипнолом опоили, но ведь обещала, что будет бдеть вместе с «напарником».
– А я медленно поморгаю, - хмыкнули одними губами. – Спи давай, мне нужен адекватный криминалист, а не похотливая Лолита.
– Я не похо… - Вики уснула раньше, чем закончила мысль, полагая, что ей даже не стыдно.
***
Сначала потребовалось справиться с руками, потому что они дрожали так, что Люцифер готов думать, что пила она, а пьянел он.
Он слишком поздно сообразил, что делает. Попытался закрыть глаза, а спустя секунды осознал, что гладит уокерскую коленку. Наглаживает. Расписывает. Нежно мнёт, будто глину на гончарном круге. А когда решил прекратить эту экзекуцию над собственным, сдающимся рядом с ней телом, её макушка расслабленно и безвольно скатилась с подголовника и уткнулась в его плечо.
«А ты даже не знаешь, что твои волосы сейчас размётаны по моему крылу…», - да не справиться ему с рукой, когда он, блять, даже не пытается. Она у него гудит и скользит вверх, вдоль чулок Непризнанной.
Четыре мили до её квартиры.
Тринадцать сантиметров до кромки подола.
«Я не могу больше, Виктория. Я физически больше не могу. Я психически не могу. Никак не могу. Меня об колено сломали, и вот оно – колено это, - я его трогаю и мечтаю растянуть сутки на вечность».
Четыре мили до её квартиры.
Восемь сантиметров до кромки подола.
«Ты слишком много помнишь, хотя сама не понимаешь, что это воспоминания. А значит ты мне не снилась, всем нам не мерещилась, а была там, в Стране Чудес, «Алиса». Прости меня, родная, прости. Я не в силах убрать руку».
Четыре мили до её квартиры.
Три сантиметра до кромки подола.
«Знаешь, как круто нам было вместе?.. Нет, «круто» - плохое слово, неподходящее. Нам было правильно, так охуительно правильно… что я бы всё отдал за это «было»… я бы отдал всё, Уокер. Я бы отдал ему на съедение Рай, Ад, Школу, каждого Бессмертного. Пусть останемся только мы с тобой и он. Пускай. Бля, пускай уже так, чем никак».
Четыре мили до её квартиры.
Никаких сантиметров до кромки платья.