Фактически я стою рядом с небольшой рощей. Вдалеке видны строения, которых нет на картине.
Я тяжело опираюсь на мой посох. Немного жить, немного умереть. Я достигла моей десятой остановки и до сих пор не знаю, дает ли Фудзи мне силы, или отнимает их. Наверное, и то, и другое.
Я направляюсь в сторону леса и пока я иду, на мое лицо падают капли дождя. Нигде нет признаков присутствия человека. Я иду дальше от дороги и наконец натыкаюсь на маленькое открытое пространство, на котором несколько скал и булыжники. Это будет моим привалом. Мне больше ничего не нужно для того, чтобы провести остаток дня.
Вскоре у меня горит маленький костер, мой миниатюрный чайник стоит на камне в костре. Дальний раскат грома добавляет разнообразия к моим неудобствам, но дождя пока нет. Однако земля сырая. Я расстилаю пончо и сижу на нем в ожидании. Я точу свой нож и откладываю его. Ем бисквит и изучаю карту. Я полагаю, что должна бы чувствовать некоторое удовлетворение, ведь все идет так, как я предполагала. Я хотела бы, но не чувствую.
Неизвестное насекомое, которое жужжало где-то позади меня, внезапно перестает жужжать. Секундой позже я слышу хруст ветки у себя за спиной. Моя рука сжимает посох.
«Не надо», говорит кто-то сзади.
Я поворачиваю голову. Он стоит в восьми или десяти футах от меня, мужчина в черном, его правая рука в кармане пиджака. Кажется, что у него есть еще что-то, кроме этой руки, засунутой в карман.
Я убираю руку с посоха и он приближается. Носком ботинка он отбрасывает мой посох подальше, вне пределов моей досягаемости.
Затем вынимает руку из кармана, оставляя там то, что держал. Он медленно двигается вокруг костра, поглядывая на меня, усаживается на камень и опускает руки между коленями. Затем спрашивает:
– Мари?
Я не отзываюсь на мое имя, но смотрю на него. Свет меча Кокузо из сна вспыхивает в моем сознании и я слышу, как бог называет его имя, только не совсем правильно.
– Котузов!
Мужчина в черном улыбается, показывая, что вместо зубов, которые я выбила очень давно, сейчас стоит аккуратный протез.
– Вначале я был совсем не уверен, что это Вы.
Пластическая операция убрала по крайней мере десяток лет с его лица вместе со многими морщинами и шрамами. Изменились также глаза и щеки. И даже нос стал меньше. Он стал выглядеть гораздо лучше с тех пор, как мы с ним виделись.
– Вода кипит, – говорит он. – Не предложите ли Вы мне чашку чаю?
– Конечно, – отвечаю я и тянусь за рюкзаком, где у меня есть запасная чашка.
– Спокойно.
– Конечно.
Я отыскиваю чашку, готовлю чай и наполняю обе чашки.
– Нет, не передавайте ее мне, – говорит он и берет ее с того места, где я ее наполнила.
Я подавляю желание улыбнуться.
– Нет ли у Вас куска сахара?
– Увы, нет.
Он вздыхает и лезет в другой карман, откуда вытаскивает маленькую фляжку.
– Водка? В чай?
– Не будьте глупой. Мои вкусы изменились. Это турецкий ликер, удивительно сладкий. Не хотите ли немного?
– Дайте мне понюхать его.
Запах сладости определенно присутствует.