И всё-таки, если не брать в расчёт очки, то она, наверное, всегда могла дать фору любой своей сверстнице. Да, она была самой красивой сестрой-близнецом, о которой вообще можно было мечтать. Если принять факт, что мы как две капли воды, то Джесс тоже должна гордиться тем, что у неё такой красавец-брат. Нет, я не хвалю самого себя, может быть, самую малость.
У меня имеется один единственный недостаток – любовь к выпечке. Хуже этого может быть только аллергия на солнце. Из-за соблазна съесть пару-тройку (в моём случае – десяток) лишних булочек, я никогда не мог похвастаться атлетично сложенной фигурой. В этом я даже немного завидовал Джесс. Для неё все эти переедания были, как говорится, не в коня корм, чего не скажешь обо мне. Так что, мне частенько приходится выходить на утренние пробежки, чтобы не щеголять своим обвисшим животом при девочках на физкультуре.
– Извини, ты, наверное, тоже хотел послушать музыку. Давай вместе?
Она протянула мне один наушник, из которого во всю голосил Джастин Тимберлейк. Похоже, я понял ещё одну важную вещь – наши музыкальные вкусы полностью противоположны.
– Знаешь, Джастин – это очень хорошо, но я хотел немного поспать, – сказал я, отдавая наушник обратно. – Так что, наслаждайся.
– Хорошо.
– Ты сказал Джастин? Малышке Джесс нравится Джастин Бибер? Помнится, у моей знакомой вся комната была увешана его плакатами, она сдувала с них пылинки и каждый раз говорила о бесконечной любви к нему.
Из Мэри полился бесконечный поток слов. Казалось, никакие силы не в состоянии прервать её длинный монолог о том, что в нашем возрасте очень важно иметь кумира, ведь каждый должен стремиться к чему-либо новому и высокому. Я театрально откашлялся в сторону и серьёзно сказал:
– Она слушает Джастина Тимберлейка, а не Бибера.
– Оу, правда? – На лице её читалась полная растерянность. – И всё же, это ничего не меняет. Вот я в своё время…
– Она вроде как слушает разную музыку, – сказал папа. – Помнится, в детстве она уступала выбор музыки Хью, потому что ей было всё равно.
– Почему бы нам не спросить об этом саму Джесс? – Я потеребил её по плечу, и она вытащила один наушник, вопросительно посмотрев на меня. – Какую музыку ты любишь?
– Я? Хмм… Даже не знаю, я слушаю всё, что мне нравится. Скорее всего, я – меломан.
– Вопрос исчерпан, господа! – Оповестил я всех присутствующих.
– А что?
– Мы тут как раз говорили о том, что здорово иметь кумира, – сказала Мэри. – Хочешь, сходим с тобой по магазинам в новом городе и поищем парочку плакатов с твоими любимыми певцами?
– Было бы здорово, – улыбнулась Джесс.
Через полчаса пути, мои веки закрылись сами собой. Голос Мэри действовал, как успокоительное. Она всё говорила и говорила. Иногда она умолкала, а после вновь говорила. Удивительно, как такой неразговорчивый человек, как наш отец, влюбился в такую болтушку. Я окончательно заснул, когда она начала рассказывать о своей молодости в каком-то старинном посёлке городского типа, где единственным развлечением служили ржавые качели. Бедняжка.
– Очнись, соня-засоня! Иначе я скажу отцу, чтобы он запер тебя в этой машине на всю ночь.
Я еле-еле разлепил глаза. Надо мной склонилась Джесс с серьёзным выражением недовольства на лице. По её виду было нетрудно понять, что она уставила руки в боки.
– Мы уже приехали?
– Да. И уже битый час таскаем чемоданы, пока ты тут прохлаждаешься.
– Ну не всегда же мне быть личным насильником.
– Ты имел в виду, насильщиком? – Рассмеялась сестра.
– Да, именно это.
– Ладно, вставай давай. У меня для тебя хорошая новость.
– И какая же? – Я резко принял сидячее положение, из-за чего меня немного шатнуло в сторону.
– Пойдём, сейчас сам всё узнаешь.
Я наконец вылез из машины. "Вот это домина!" – первое, что пришло мне на ум, когда я увидел наш новый дом. Тёмные кирпичные стены уходили вверх, завершая свой путь острыми выростами крыши, всем своим видом напоминающие о таком великом стиле в архитектуре, как готика. Продолговатые ромбовидные окна, казалось, источают свет, пропуская внутрь помещения (как я предполагал) яркие лучи весеннего солнца. По их количеству, я смог прикинуть, что это двухэтажный дом. Под самой крышей красовалось маленькое круглое оконце, украшенное витражами, а рядом с трубой поблёскивал золотистый флюгер странной формы. Кажется, это был воздушный шар, с пронзающей его насквозь, стрелой.