«Только сегодня мы услыхали в ЦК, что в Питере рабочие хотели ответить на убийство Володарского массовым террором и что вы… удержали. Протестую решительно! Мы компрометируем себя: грозим даже в резолюциях Совдепа массовым террором, а когда до дела, тормозим революционнуюинициативу масс, вполне правильную. Это невозможно! Террористы будут считать нас тряпками. Время архивоенное. Надо поощрять энергию и массовидность террора против контрреволюционеров».
(Из письма Ленина к Зиновьеву от 26 июня 1918 года).
Впрочем, Гражданская война и взаимная ненависть чистыми не оставляли никого. И красные, и белые свирепствовали примерно одинаково и применяли примерно одни и те же методы. Достаточно прочесть об этом, к примеру, в «Докторе Живаго» Бориса Пастернака.
«Отпуская офицерский батальон из Новочеркасска, Корнилов напутствовал его словами, в которых выразился точный его взгляд на большевизм: по его мнению, это был не социализм, хотя бы самый крайний, а призыв людей без совести людьми тоже без совести к погрому всего трудящегося и государственного в России. Он сказал: «Не берите мне этих негодяев в плен! Чем больше террора, тем больше будет с нами победы!»
Из книги Алексея Суворина «Поход Корнилова».
1919 год.
Можно копнуть и глубже – историк Владимир Булдаков справедливо замечает, что в целом насилие тех времен можно рассматривать как своего рода реакцию на «цивилизованные» формы насилия Первой мировой войны. Да и большевизм не мог не реанимировать самые дикие, реликтовые разновидности насилия.
Причем не надо обольщаться тем, что Первая мировая, а затем Гражданская войны подняли в России того времени реликтовую жестокость лишь в политических фанатиках или в плебейских массах. Увы, нет. Тут не спасало ни образование, ни формальная принадлежность к интеллигентской среде. Тот же Булдаков рассказывает следующую историю: салонная анархистка Ксения Ге , дочь генерала и жена лидера анархистов, была повешена добровольцами Шкуро в Кисловодске. Будучи местным наркомздрава, она выработала проект предотвращения распространения среди красноармейцев венерических болезней, приставив к ним женщин буржуазного класса, выполнявшим по специальным карточкам сексуально-трудовую повинность. Когда ее вынули из петли, толпа интеллигентных людей ринулась добывать веревку, на которой ее вешали, – особо счастливый талисман.
Чей грех больше – красных, белых, добровольцев Шкуро или толпы интеллигентных людей, рванувших за счастливым талисманом, – каждый может решить для себя сам.
Но сейчас мы уже прекрасно знаем из истории, что, когда закончилась Гражданская война, ВЧК, уже превратившаяся в НКВД, не только не была распущена, наоборот, штаты ее наращивались, количество арестованных ежегодно возрастало, потом возникла система ГУЛАГа, а потом начался массовый террор, который коснулся миллионов людей.
С другой стороны, после окончания Гражданской войны у нас началось то, что сейчас называют массовым крестьянским восстанием, а в то время именовалось политическим бандитизмом. В нем участвовали целые районы – например, в известном Западносибирском мятеже принимало участие около восьмидесяти тысяч человек. Из крупных выступлений можно назвать еще Тамбовское крестьянское восстание и, конечно, знаменитую махновщину. А в общей сложности во всем этом участвовали триста – четыреста тысяч вооруженных политических бандитов, шайками от ста до двух тысяч человек.
Но в ВЧК были созданы отделы по борьбе с бандитизмом, которые очень быстро со всем этим справились. Причем не только силами оперативников-чекистов, у которых, естественно, никакого опыта не было и которые действовали достаточно примитивно, а серьезными комплексными мерами. Так что они покончили с бандитизмом очень быстро, за полгода, хотя, конечно, остаточные восстания продолжались еще до 1924 года. Но начиная уже с 1922–1923 годов началось резкое сокращение численности чекистов.
Однако число арестов при этом не уменьшалось, население ГУЛАГа росло, число спецпоселенцев тоже увеличивалось. Никакого морального оправдания тому, что делали с народом, нет и быть не может. Но в чем ВЧК и ее преемникам точно не откажешь – при абсолютной аморальности репрессий, которые они осуществляли, зловещая эффективность их работы была очень велика (как и у их близкого аналога – гитлеровских СС и гестапо).
20 декабря 1995 года президент Ельцин своим указом установил празднование Дня работников органов безопасности РФ, то есть фактически ввел День чекиста. Причем это было уже после очень серьезного и ожесточенного спора об исторической роли ВЧК и НКВД. А в 1997 году он даже выступил с радиообращением, где сказал, что в разоблачении преступлений органов безопасности мы чуть было не перегнули палку. Ведь в их истории были не только черные периоды, но и славные страницы, которыми действительно можно гордиться.