– Але, – предательски хриплым, сонным голосом сказал Фёдор.
– Привет, ты у себя?
– Да, конечно, я в кабинете, заходите.
Быстро одевшись и потерев ладонями помятое лицо, Фёдор вернулся на своё рабочее место. Через пару минут в дверях отдела охраны труда показалась давняя знакомая по старой работе, в прошлом – начальник юридического отдела, предшественница Саныча, а ныне – заместитель руководителя отдела железнодорожных перевозок Цехатинская Марина Михайловна. В прежнем трудовом коллективе с мягкой подачи Фёдора к интеллигентной дружелюбной молодой женщине, как к матёрому рецидивисту, липли прозвища, о которых она, к счастью, не подозревала – «Мар-миха», «Мац-мац», «Моцарелла», «Цокотуха», «Цеце» и, конечно же, излюбленное «Маца». Если бы каждый начальник мог заглянуть в телефонные книги своих подчинённых, сколько бы нового он для себя мог почерпнуть. А если бы имел прослушивающее устройство в кабинете, в своё отсутствие, без всяких сомнений, обнаружил бы массу «открытий чудных» о своей персоне.
– О, как же я рад вас видеть, проходите, матушка, – радостно встретил гостью Фёдор.
– Да вот, шла мимо, из компрессорного цеха, дай, думаю, зайду, попроведываю.
– Для вас, матушка, двери нашего офиса всегда открыты. Чай, кофе, горячий шоколад?
– Зелёный чай имеется?
– Имеется.
– На новом месте приснись жених невесте. Как работается, соня?
– Ты не представляешь, насколько я тебе благодарен, Мариночка, зарплата такая же, как и была, а головняка вообще никакого. Работы в день на два часа от силы, – добавил Фёдор шёпотом. – Пробежался утром по заводоуправлению, чтоб тебя увидели, две бумажки подписал и всё… Весь день жабу на компьютере гоняй. Хочешь – книжки читай, хочешь – в город езжай, земельный участок оформляй. Боженька, повезло-то как, первый раз в жизни фартануло с работой. Минус только один – бесконечно это продолжаться не может, либо эту должность сократят, либо начальник рано или поздно поменяется, и тогда новый своего племянника сюда засунет.
– Не жалеешь, что не по специальности устроился?
– Так я же с тебя пример беру – ты ведь в ЖД-кружке работаешь после начальника юротдела.
– Приятно, когда современники тебе подражают, – иронично заметила Марина.
– К тому же в свои 26 – считай, пенсия на горизонте – я не вижу своего будущего. Я не знаю, чем дальше заниматься. Наверное, не очень-то и принципиально, лишь бы зарплата была и человеческие условия труда.
– У тебя совершенно отсутствует мания сутяжничества. Ты сознательно на юридический факультет поступил?
– В 17 лет я просился в Краснодар на инженера-строителя, там, кстати, сейчас ребят с третьего курса забирают на работу, но родители мягко «срулили» с этой темы, мотивируя, тем, что в общежитии жить, да ещё и в чужом городе – это невыносимо, почти невозможно. Нищенское существование.
– «Ребёнок без нас пропадёт! На него самолёт упадёт!»25 – усмехнулась Марина.
– Тогда никто не знал, что, окончив самый дорогой факультет в городе, будешь получать «две копейки», да ещё и с трудом устроившись на работу. Рынок труда юристами переполнен. Кризис перепроизводства. Хотя, когда я поступал, эта чёртова специальность была диковинкой. Я знал только: чтобы стать президентом, судьёй или прокурором, нужно закончить этот факультет. А сейчас у любого продавца в супермаркете спроси – каждый второй будет с юридическим образованием.
– А я тебе скажу почему: потому что в конце девяностых все как с цепи сорвались – начали отдавать детей учиться на юрфак. Стереотип был такой, что юрист сидит в козырном офисе, вхож в самые высокие кабинеты, владеет тайными жреческими знаниями и решает все вопросы. По ОРТ ведь не говорят, что страну лихорадит от коррупции и без денег ничего не решается, будь ты мозгами хоть трижды Анатолий Вассерман.
– По сути-то и профессии такой нет. Есть законы, которые постоянно меняются, и есть работник, который либо их знает, либо нет. Всё. Зачем тут ВУЗ нужен? Что он даёт?
– Нет ответа, – пожала плечами Марина.
– Думаю, юрфак можно в «юмфак» переименовать: юмористический факультет имени Евгения Петросяна. Пять лет бестолковой информацией мозг насиловать, а практического применения ей никакого – такой вот весёлый розыгрыш получился. Со мной одна девочка училась, на красный диплом шла, четвёрку получит на экзамене – слёзы в три ручья. Ставьте мне «два» – я пересдавать буду. Мать её в коридоре валерьянкой успокаивает. Зачем такие жертвы, спрашивается? Вот у тебя когда-нибудь работодатель оценки в дипломе смотрел?
– Я когда в Земельный комитет устраивалась, даже копию диплома не принесла – в нашем отделе кадров меня об этом забыли попросить. А сам диплом у меня в то время в Одессе был.