Затем достала глядильник и набрала Лолмака.
– Я в шестой межсекторной Альфы, портал до Земли-Европы открывается через… – Время на табличке изменилось. – Восемь минут.
– Что на тебе надето? – спросил Лолмак.
– Что надето? – изумленно повторила я. – То же, в чем я была на заседании совета альянса. – Я вытянула руку с глядильником, чтобы Лолмак мог рассмотреть наряд.
– Я ведь предупреждал: Земля жутко чопорный мир. У них есть законы о необходимости прикрывать приватные участки тела. К счастью, твоя тога все прикрывает, но запомни, что говорить об этих частях тела тоже нельзя. То есть ты не можешь употреблять на людях такие слова как «грудь» или «задница». Не можешь сказать «проклятье» или «ядернуть его в компот», лишь степенное «хаос» вместо этого.
– Это просто смешно.
Лолмак пожал плечами:
– Согласен, но почти везде за пределами Беты приняты те же глупые правила.
– Но если они такие пуритане, то почему продолжают покупать наши фильмы?
Он усмехнулся:
– Потому что жуткие лицемеры. Публично порицают бетанцев за тройные браки и откровенную одежду, но тайком смотрят бетанские фильмы. Уверена, что хочешь на Землю? Не передумала?
– Нет. Встретишь меня в Земле-Европе межпланетной?
– Уже здесь, жду тебя, – улыбнулся Лолмак.
Нажав отбой, я подняла глаза и увидела, что парень в очереди передо мной, лет восемнадцати, повернулся и пялится на меня. Прежде, чем я решила, как на это реагировать, его пожилая спутница за руку подтащила юнца к себе и одарила свирепым взглядом. Первые слова женщины я не поняла, как и ответ мальчика, так что они, должно быть, говорили на диалекте одного из секторов, но затем она перешла на Язык.
– Ты не должен смотреть на эту девушку. На ней тога, значит, она бетанка!
– Знаю. Я просто…
– Не смей на нее пялиться! – велела женщина. – Знаешь ведь этих бетанцев, всегда пытаются соблазнить людей.
Я моргнула. Это, вероятно, мать парня. Она что, думала, будто я глуха? Или что бетанцы не понимают официальный общий язык человечества? Или в ее родном секторе не придают значения элементарной вежливости?
Я открыла рот, собираясь любезно указать, что такие тоги носят после замужества, следовательно, у меня нет желания соблазнять кого бы то ни было. Но тут женщина с отвращением демонстративно фыркнула в мою сторону.
До меня наконец дошло, что она сознательно переключилась на общий язык. Хотела, чтобы я поняла ее слова и устыдилась своей принадлежности к Бете. Что ж, я не устыдилась. Может, у меня и возникли проблемы с тем, как Лолек третировал наш клан, и я решила покинуть родной сектор, но по-прежнему гордилась его культурой и историей.
Так что незнакомка вызвала не чувство стыда, а злость. И раз уж эта грубая, недалекая, глупая чужачка смотрела на меня как на сексуально-озабоченную хищницу, что покушается на ее сына, то именно это она и получит!
Я развязно улыбнулось парнишке:
– Привет, красавчик.
В его ответе смешались интерес и ужас:
– Привет.
Мамаша окинула нас испуганным взглядом и, снова схватив сына за руку, потащила его в конец очереди.
Я рассмеялась и опять развернулась к мигающему знаку. Надпись изменилась, портал уже открыли, очередь продвигалась вперед. Прямо передо мной теперь стояла пара с маленькой девочкой, и я узнала семью, которую видела у четвертых межсекторных врат. Они выглядели счастливыми, и я решила, что это замечательное предзнаменование.
И шагнула за ними в портал, к своей новой жизни на Земле.
Гамма, 2788
Действие рассказа начинается на Асгарде, в секторе Гамма,
в марте 2788, за восемь месяцев до событий первой книги трилогии.
СЕКТОР ГАММА:
203 населенные звездные системы;
826 представителей в парламенте планет;
колонизирован с 2381;
столица – планета Асгард.
Вниманию путешественников:
Колонизация сектора Гамма началась в 2381 году, но из-за частичного краха цивилизации после века Исхода и кризиса на Фетиде последние планеты Гаммы были открыты лишь два столетия спустя. Старые гаммитские миры отчаянно гордятся своей борьбой за выживание в течение двух веков хаоса.
Сектор по праву считается умеренно ценным и, несмотря на небольшой размер, имеет значительное политическое влияние. Голоса его планетарных представителей зачастую оказываются решающими в спорах между куда более крупными секторами Альфа и Бета.
* * *
Мурлыкая себе под нос, я вел тяжелоподъемник по свалке. Остановил его в нужной позиции и, закрепив светящий луч на отмеченных обломках древнего экскаватора, потянул вверх, чтобы раскопать свой драгоценный клад…
Мурлыканье оборвалось.
– Какого хаоса?
Я в негодовании смотрел на пустой клочок земли. А ведь тут должно быть семьдесят девять кубов спрессованного металла! Я их две недели копил и сегодня во второй половине дня, пока отец у друзей, собирался осуществить свой грандиозный план: расставить кубики перед домом, чтобы, вернувшись, папаша первым делом узрел сложившееся из них слово «Отъядрись!». Но все пропало.
Я ударил по панели, открепляя луч, и экскаватор грохнулся на место. Я подождал пару минут, пока он перестанет раскачиваться, затем спрыгнул с подъемника и принялся обыскивать свалку. Возможно, мой тайник просто сдвинулся за кучу старых грузовых саней в углу или…
Но нет. Его нигде не было. Наконец я сдался, постучал по глядильнику, залезая в систему дворовых распродаж, и узнал отвратительную правду. Утром папаша продал все мои металлические кубики!
Я уселся на корпус мертвого буфета и вздохнул. История всей моей жизни. Вообще никаких развлечений. Другие семнадцатилетние парни ходят в школу, дружат, встречаются с девчонками, а я застрял на отцовской свалке и вынужден пахать дни напролет.
Пятнадцать месяцев назад бросить школу казалось отличной идеей. Я успел пожить на девяти разных планетах, и только когда мне стукнуло четырнадцать, мы перебрались на Асгард, где отец решил осесть и открыть дело по утилизации отходов. Я уж думал, что наконец пробуду на одном месте достаточно, чтобы завести в школе нормальных друзей, но все ребята давно друг друга знали, и я не вписывался. Когда выяснилось, что мой папа собирает весь школьный мусор, ситуация стала совсем паршивой. Меня высмеивали, называли «утиленок», предлагали вычистить баки. Я жаловался учителю, но остальные все отрицали и окончательно на меня ополчились, так что…
В общем, когда папа сказал, что в шестнадцать я вполне законно могу уйти из школы и стажироваться у него, я с радостью ухватился за такой шанс. А теперь начал подозревать, что совершил огромную ошибку. Да, меня больше не обзывали, но лишь потому, что я вообще никого не видел. Отец расписывал стажировку так красочно, я думал, что буду заключать сделки, покупать и продавать вещи… но всем этим занимался он сам. А я лишь собирал мусор тяжелоподъемником на грузовые сани и тащил все это дело через свалку в утилизатор. Если бы папа просто…
Мой глядильник издал несколько первых нот мелодии звонка, и я приготовился услышать тошнотворный голос певца. Я нашел этот глядильник в мусоре несколько дней назад. Одна из последних моделей, отличное состояние – я радостно перекинул на него всю личную инфу, а потом понял, почему предыдущий владелец его выбросил. Какой-то глюк с повреждением данных, и как только установишь определенные параметры – уже никогда не сможешь их изменить. А значит, я не мог изменить сигнал вызова (Зен Аррат поет о своей вечной преданности некой девушке по имени Бриллиант), не мог убрать заставку с экрана (полуобнаженный Зен Аррат – фотка на грани законности), не мог отключить оповещения (из фан-клуба Зена Аррата, приходящие всякий раз, стоит парню только чихнуть).