Лирика лирикой, а обед по расписанию. На обратном пути из магазина я услышала странные звуки, похожие на жалобное мяуканье. И правда, в подсобке сидел очаровательный маленький котёнок. Глаза полностью склеены какой-то гадостью что самих глаз не видно, какая-то болячка, кошачий грипп. А есть ли у него вообще глаза? Великое советское ноу-хау – чаем с ромашкой промыть. Славу богу, у него были глазки и, по-моему, даже реагировали на свет. Хоть бы он только видел. Бедненький, быть может вообще никогда света белого не видел.
Остаток воскресенья я провозилась со своим полосатым найдёнышем, кормила специальной молочной смесью из пипетки. И конечно раз десять в час проверяла телефон, может звонки не проходят, набирала себе с домашнего, всё окей, но сам себе мил не будешь. Какого чёрта он пропал?
В понедельник проснулась пораньше, заняться котёнком. Что за напасть, глазки опять полностью залеплены. Придётся что-то с ним делать. Решила по дороге на работу отнести его к знакомому ветеринару. В приют ему точно нельзя, только увидят его глазки, что от силы несколько недель, без мамки не выживет, и вынесут приговор, чтоб не мучался. Но и ветеринар в клинике неподалёку от станции «Парк Культуры» со мной долго не церемонился.
– Мария Викторовна, вы же взрослый человек. Вы не можете спасти весь белый свет. У него эта болячка не сегодня и не вчера развилась. Посмотрите, что у него с глазами, и это только цветочки. Болезнь зашла далеко, поверьте моему опыту, у него шансы один к трём, и то не факт.
– У него есть глаза! Я сама протирала, они даже на свет реагируют!
– Но будут ли он видеть? А вам нужен слепой котёнок? А что ещё у него нарушено? Милая, у вас у самой круги под глазами, небось на работу едите? Оставляйте его здесь, я передам его ветеринару на усыпление. Я с вас даже за визит не возьму, вы умница, выполнили свой гражданский долг. Другая бы прошла мимо, не заметила, но, поймите, игра не стоит свеч.
– Но может есть шанс, – мне хотелось плакать. Ещё утром этот клубочек жадно ел с моих рук. Как слепой кротик тыкался мордочкой. Он живой, он всё ещё живой, правда притих, как будто слушает свой приговор. – Ну, пожалуйста, я вас очень прошу…
– Медицинское мнение я вам уже сказал. Чисто по-человечески, добавлю, кроме Вас у него нет шансов. В приют его не возьмут, он заразит других, они не могут брать на себя такой риск финансовых затрат.
Какая несправедливость. В космос людей запустить можем, а до маленького беззащитного котёнка никому дела нет. Заводят люди животных, а потом на улицу выкидывают…
Опять Кольцевая
Опять в метро, везу найдёныша в редакцию, надежды мало, но может возьмёт кто сердобольный…или я одна такая?
«У мужа аллергия…»
«Мы только новую мебель купили…»
«Я бы взяла, но меня дома нету, с утра и до позднего вечера, оставить не кому, а его с пипетки кормить каждые три часа надо и глазки протирать».
Последнее я и сама понимала. Вот взял бы его кто-то, хоть по будням на первое время, а на выходных бы я сама смогла.
Так бестолково прошёл ещё один рабочий день в бесконечной веренице подобных. А мой хранцуз всё не звонит. Я чувствовала себя несчастной и никому ненужной, такой же как этот котёнок. Я, кажется, заболеваю, скоро у меня у самой кошачий грипп начнётся. Какая-же была чудесная пятница и какой мерзкий понедельник. Опять кольцевая, и снова здрасьте, пора на пересадку.
– Станция «Парк Культуры».
– Извините, вы выходите? – знакомый, полюбившийся баритон, неужели, это он! Оборачиваюсь, его глаза светятся неподдельной радостью и вроде виновато улыбается, но где он, черт возьми, пропадал?
– Я же говорил, в нашей семье есть традиция. Если теряемся, то возвращаемся и ждём сколько потребуется. Я, к сожалению, очень плохо ориентируюсь и не смог найти твой дом по памяти. А потом меня ждали срочные дела, моя бумажная волокита грозит затянутся ещё на неопределённое время, – моё сердце приятно ёкнуло при этих словах, значит он пока никуда не уезжает.
– А позвонить, Гирш, позвонить?
– Да у меня телефон украли, я малость расслабился, забыл, что здесь прям как в Париже, нельзя ничего класть в задний карман, а вот в Нормандии – можно, гуляй себе с растопыренными карманами, и ничего не бойся. Видимо воздух другой.
– Месьё, вы всегда так многословны?
– Два дня ни с кем словом не перемолвился кроме юриста, всё круги по «Кольцевой» наматываю, с перерывами на «Шоколадницу». И тебя караулил, и сам подкреплялся, кило пять точно наел, – он опять обезоруживающе улыбнулся, но я ещё не готова была его простить.
– А что у тебя в коробке?
– Котёнок. Мне сказали, что его надо усыпить, он никому не нужен, а я работаю и не могу за ним весь день ухаживать. Он же с голоду умрёт. Он совсем никому не нужен, как и я. Мог бы и не придумывать ничего про телефон, всё равно все контакты на облако синхронизуются, захотел бы – позвонил бы.