— И как они у тебя записаны? «Любимая-1», «Любимая-2», «Любимая-3»…
— Айгуль, Мэри, Стефани и Ирина, — ничуть не смущаясь, без запинок перечислил наш турецкий Бог Любви.
Я успел пожалеть, что попросил всех говорить по-английски. Совершенно очевидно, что это только усугубило ситуацию. Лучше было пресечь зарождающийся спор на корню.
— Друзья мои, давайте договоримся не смешивать личную жизнь и работу.
— Валадымыр ничего не может смешать, поскольку личной жизни у него нет, — Адам убрал телефон от греха подальше. — Иначе бы он смотрел в свою тарелку, а не заглядывал в чужую.
— А знаешь что? Ты совершенно прав, чужие грязные тарелки меня не касаются, — Вова откинулся на сиденье и всем корпусом повернулся к окну, давая понять, что разговор окончен. И честно сказать, слава богу!
За эти пару дней я кое-как наловчился сглаживать профессиональные трения, то умасливая Адама комплиментами, то подбадривая Вову вниманием. Балансировал, как канатоходец Филипп Пети между двумя башнями-близнецами, похожими друг на друга в своем упрямстве. Только сейчас перебранка разгорелась по делам сердечным, а я в чужие тарелки — грязные или чистые — точно не полезу.
Как бы то ни было, за бортом нашего авто вовсю проносились магические пейзажи Словении. Единственное, что было в моих силах, — быстрее докрутить баранку до привала и зайти в гости к своему другу Жене, где я буду спасен от препирательств операторов. В присутствии других людей они почему-то проявляли чудеса выдержки, будто не хотели выносить сор из избы.
«Спеши не торопясь» — гласит важнейшее правило водителя. Я же несся на всех парах, чтобы успеть в почетный клуб путешественников Yacht Club de Monаco и The Explorers Club, куда, неожиданно для самого себя, мне предложили вступить. Похоже, такое внимание обусловлено тем, что я не просто еду в кругосветку, а совершаю ее по строгим канонам Британского Королевского географического общества, которое, видать, уважают и чтят даже в Монако.
Каноны, которые были изданы более ста лет назад, предполагают непрерывный путь, начинающийся и заканчивающийся в одной точке, без возврата. Ты должен пересечь все меридианы, побывать на всех континентах, дважды пройти экватор в противоположных направлениях на разных континентах. Расстояние между самой северной и самой южной точками должно быть не менее 10 тысяч километров. И самое главное, все это нужно сделать без авиаперелетов: без потери контакта с поверхностью земли, будь то океан или материк.
У меня не было сомнений: я решил совершить свой трип именно по ним. Чтобы ощутить всю цельность нашей планеты, сохраняя непрерывный контакт с ней, не «обнуляясь» и не прерывая пути. Самолеты — они, конечно, дарят нам комфорт и скорость — можно перелететь океан за каких-то 10 часов. Но как ты его почувствуешь, сидя в кресле на высоте 10 километров? А когда пересекаешь океан на судне за три недели или месяц, то чувствуешь его ритмы, вибрации, нрав… И так с каждым отрезком нашей планеты.
Церемония должна была состояться в Монако через два дня, а это значило, что на красоты Словении времени оставалось в обрез. Опоздать я не мог себе позволить ни в коем случае!
Мы миновали Любляну, увидев словенскую столицу из окна авто и успев заехать только на «МакДрайв». Адам и Вова стали гораздо покладистей после бигмаков, да и минут на десять заняли с пользой свои рты. Любляна — наверное, самая миниатюрная из европейских столиц, но имеющая свое неповторимое лицо. Словения стремительно развивается, и как закономерный результат — цены на недвижимость здесь уже такие, что с миниатюрностью у них явно нет ничего общего.
День 4
Крань, Словения
До Краня, где с пятнадцатого года живет с семьей Женя, было всего 30 километров по идеальной трассе с панорамами гор. Сам Крань, или, как его называют местные жители, Кран, — это маленький, тысяч на сорок жителей, где все друг друга знают, городок на небольшой речке, в котором воздух старых мощенных камнем улиц пропитан до жгучести чистым горным воздухом.
Раньше Женя был успешным сопартнером в крупной фармацевтической фирме в Харькове, но в какой-то момент понял, что занимается не своим делом, не тем, к чему лежит душа. Он взял свою долю из бизнеса и вложил в свой стартап в сфере дайв-букинга. Сам он частенько жаловался, что на глубине у него так сильно закладывает уши, что потом час не может «продуться». Но любовь к морским глубинам была сильнее и победила с таким разгромным счетом, что он просто перестал замечать эту свою отоларингологическую особенность. Однажды он понял, что в Украине уже уверенно уперся темечком в потолок. Продал квартиру, машину и уехал с женой и тогда еще годовалым ребенком в Словению.