— По какому поводу праздник — день рождения, выход нового альбома, клипа?
— Берите круче, молодой Человек. Она отмечала окончательное освобождение.
— То есть, не понял?
— С мужем она развелась, вот что. Расплевалась наконец. Она была замужем за продюсером Дмитрием Гусаровым, слышали, наверное, этот господин из телевизора не вылезает. Ну и все — развелись они. Имущество только вот до сих пор делят. А разве она сама вчера вам не сказала?
— Нет, — покачал головой Колосов, — этой темы мы не касались. А кто еще присутствовал, кроме вас?
— Студнев был Максим, — печально ответила Марья Захаровна, — этот вот клоун, который ушел за чаем с мятой и провалился…
— Симонов? А он кто? — наивно спросил Колосов.
— Он мой гражданский муж. Такой ответ вас устроит? — ответила Потехина. — И по совместительству — камень на моей шее.
Колосов помолчал. У Потехиной и красавца Симонова разница в возрасте составляла лет десять, а то и больше.
— А он чем занимается? В ресторане работает?
— Он актер театральный.
— Внешность его мне знакома, да, да, да! — оживился Никита. — Он в каком театре играет?
— В Погорелом. Шучу, — ответила Потехина со вздохом, — отпуск у него пока творческий. Краткосрочный. Ну, а еще были вместе с нами Мохов Петр Сергеевич — журналист, известный кулинарный критик и добрый мой приятель — и Анфиса. Берг ее фамилия. Я с ней через Аврору познакомилась. Она тоже журналист, в каком-то медиа-холдинге работает. Аврора и ее муж Гусаров, ну, когда они еще вместе были, устраивали через нее какие-то рекламные акции, презентации, фотосъемку для журналов. Ну, а для меня Анфиса — железный клиент. Ресторан наш ей очень нравится. В последнее время она к нам зачастила.
— А кто обслуживал гостей? — спросил Никита. — Фамилии служащих вашего ресторана назовите, пожалуйста.
— Ну, вечер был особенный, торжественный. Закрытый. Тут уж, сами понимаете, не хотелось перед друзьями в грязь лицом ударить. Меню готовил, мой шеф-повар Поляков. Наш второй повар, Сайко Лев Львович, тоже работал. Ну, потом рабочие по кухне, уборщица — тоже фамилии называть?
Колосов кивнул, записывая фамилии в блокнот.
— А кто подавал? Кто столики в зале обслуживал? — спросил он. — Фамилии официантов?
— Мы сидели в том зале, — Потехина кивнула на смежный зал, — там, как видите, у нас гриль, специальная печь для приготовления блюд на открытом огне и на углях. Был один общий стол. Обслуживали нас непосредственно шеф-повар Поляков, повар Сайко и официантка Воробьева Елена.
— Я с ними хотел бы побеседовать.
— Пожалуйста, только… Поляков сегодня будет позже. А Воробьева выходная, — сухо ответила Потехина.
Никита заметил, что тон и вся манера речи у нее несколько изменились. Исчезла крикливость и та шумная непосредственность, которая так ошеломила и позабавила его вначале. Потехина стала более сдержанной, и ее можно было понять — разговор вплотную касался ее ресторана.
— А вы сами, Марья Захаровна, в тот вечер не заметили ничего необычного? Ну, может быть, Студнев вел себя как-нибудь не так, странно?
— Вы все же считаете, что он покончил с собой? — Потехина горестно вздохнула и покачала головой. — Нет, в тот вечер все было нормально. Мы так славно посидели — хорошая еда, хорошее вино, душевная беседа, все свои… Аврора была так довольна, прямо душой оттаяла.
— Я думал, у вас тут спиртного не подают, — сказал Колосов, — ресторан-то восточный.
— Мы специализируемся исключительно на кухне Магриба — традиционные национальные блюда Марокко, Алжира, Туниса, В Москве мы единственные в своем роде, если, конечно, не считать «Марракеша». Но им до нас далеко. У нас достаточно пообедать один раз и сравнить, чтобы убедиться, — в тоне Потехиной теперь звучали горделиво-рекламные нотки, — а насчет спиртного-я прошу вас в наш бар. Вы убедитесь, что по карте вин мы не уступаем любому другому первоклассному…
Тут в зал грациозно вошла высокая молодая блондинка в красных брюках и черном топе. Она несла большой поднос с чайным набором — медный восточный чайник, медные стаканчики, вазы со сладостями, изюмом, финиками, ломтиками засахаренной дыни и ананаса.
— Спасибо, насчет бара и карты вин охотно вам верю, — сказал Колосов, разглядывая очаровательную незнакомку. Потехина приняла у нее поднос.
— Разве ты сегодня не выходная с утра? — спросила она.
— Мне заехать надо было, я мобильник вчера забыла, — блондинка покосилась на Колосова. — Я вам больше не нужна, Марья Захаровна? Я сейчас поеду.
— Подожди. Вот это и есть Воробьева Елена, — сказала Потехина Колосову.
Никита представился и попросил официантку ненадолго задержаться.
— А в чем дело? — недовольно спросила Воробьева.
— У меня к вам есть пара вопросов.
— Ну ладно, пожалуйста, — Воробьева пожала плечами и вышла.
— Попробуйте чай с мятой. Так пьют в Марокко. Очень освежает. Когда я была в Марокко, я очень плохо переносила жару и все время пила вот этот чай. Его надо пить очень горячим, т— Потехина налила Колосову чай в медный стаканчик.
— Марья Захаровна, что за человек был Максим Студнев? — спросил Никита, осторожно пробуя обжигающий напиток. Чай был горьковатый, терпкий, душистый. Мятный его привкус был довольно сильным.
— Ну, как вам сказать? Красивый, веселый, молодой, обеспеченный, уверенный в себе. Нас познакомила Аврора несколько месяцев назад. Они бывали у меня.
— Вдвоем?
— Ну, Аврора, как я уже сказала, последние полгода разводится с мужем. Ей нужна была опора, поддержка, — Потехина грустно улыбнулась. — Мы, женщины, чахнем без крепкого плеча. А Максим давал ей возможность опереться на это плечо, не быть одинокой.
— Они жили вместе? — прямо спросил Никита.
— Насколько мне известно — нет. Они встречались. Аврора сейчас в трудном положении. Она уехала от мужа… точнее, сбежала от него, как говорится, в чем была, забрала только детей. Она живет сейчас у матери. Все время, пока тянется эта канитель с разводом, с дележкой имущества, длится и скандал.
— Этот её бывший муж — Гусаров, — он что за человек?
— Я его никогда не любила, — сказала Потехина, — по-моему, он состоит из одних недостатков. Но весь фокус в том, что именно он сделал из Авроры то, что она есть сейчас. Она ему обязана всем.
— Вы сказали — недостатки. Какие же у Гусарова недостатки?
— Ну, скупость, например, высокомерие. Я слыхала, что в шоу-бизнесе его мало кто любит — именно за это — за наглость, вероломство.
— А в чем причина развода вашей подруги с мужем?
— Он ужасно с ней обращался. По-хамски. Всегда, но особенно в последние годы. Он жестокий человек. Не смотрите на меня так недоверчиво… Аврора, конечно, сама в этом никогда не признается, тем более милиции, но я знаю — Гусаров бил ее, издевался по-всякому. Если быть до конца откровенной, у нее была не жизнь, а ад кромешный.
— Это Гусаров посоветовал ей взять псевдоним Аврора?
— Ее зовут Наташа, — ответила Марья Захаровна, — фамилия Ветлугина, да вы, наверное, уже полные справки навели… Она так, под своим именем, и хотела выступать. Она сама мне рассказывала: в самом начале, когда она еще о Москве и не помышляла, и замужем за Гусаровым не была, они с какой-то программой ездили с девочками в Эмираты. Денег подзаработать в ночных клубах в Дубай. Она хотела только петь и танцевать, и больше ничего. Едва ее имя назвали, с местными прямо вышла истерика половая. Психоз эротический. Они ведь арабы такие возбудимые — ужас! Начали на эстраду лезть, за руки ее хватать, за платье, чуть ли не торговать. «Наташа, Наташа!» — кричат. Они там, в. Эмиратах-то, Наташами проституток наших зовут. Ну и ее, беднягу, за путану приняли. С тех пор она для всех Аврора — и на сцене, и в жизни.
Колосов отметил, что его разговор с Потехиной за стаканчиком мятного зеленого чая все время уклоняется в сторону от потерпевшего Студнева к певице. Не означало ли это, что здесь, в ресторане, погибший не имел собственного лица, а был лишь отражением своей любовницы?