До июня 1943 г. над руководителями брасовского подполья шло следствие, а затем был организован открытый процесс с участием присяжных заседателей, отчеты о котором регулярно публиковала газета «Голос народа». Надо отметить, что все подсудимые на суде вели себя исключительно гордо и достойно, а один из фигурантов дела — А.А. Фирсов — даже позволил себе надерзить присутствующему в зале суда Каминскому. Когда обер–бургомистр задал Фирсову вопрос: «За что вы боролись?», тот ответил: «За русский народ, за нашу Родину». Тогда Каминский с сарказмом заметил: «Дурак, твоя родина — село Заловкино, вот иди туда и борись». Фирсов парировал: «Сам ты ни черта не разбираешься, что такое Родина. Твоя Родина — Польша (на самом деле родиной Каминского было село Добржинь Полоцкого уезда Витебской губернии. — Примеч. авт.). Вот туда иди и сам борись, а здесь нечего околачиваться»[203].
Однако, как оказалось, уничтожение брасовской подпольной организации вовсе не обезопасило руководителей автономии от попыток их ликвидации. Чекист В.А. Засухин после войны вспоминал, как летом 1943 г. было организовано очередное покушение на Каминского: «Мы решили преподнести предателю толстую книгу, замаскировав в ней двухсотграммовую шашку тола с взрывателем… Книгу–мину решили вручить лично Каминскому или его приближенным. Для выполнения этого задания нужны были бесстрашные и находчивые люди. Выбор пал на сотрудника особого отдела Драгунова и разведчика Григорова. "Подарок" оформили как пакет за пятью печатями… Драгунов и Григоров оделись в форму солдат немецкого карательного полка "Десна" и, согласно пану, двинулись на станцию Брасово. Туда решили вызвать самого Каминского»[204].
Детали проведения операции подробно описал в своих воспоминаниях бывший секретарь Навлинского подпольного окружкома комсомола П.Я. Пархоменко. При этом в качестве исполнителя террористического акта он называет разведчика бригады «3а Родину» Аркадия Лешукова, который, «переодевшись в форму солдата власовской армии, со специальной подготовленной электроминой, вложенной в книгу, под видом посыльного гестапо проник на квартиру к Каминскому и книгу лично вручил ему. Приняв книгу, Каминский задержал посыльного, а сам стал снимать обертку из белой бумаги, перевязанную шнурком… В эту минуту раздался телефонный звонок. Из разговора можно было понять, что обер–бургомистру нужно было срочно прибыть в комендатуру. Завернув обратно книгу, он вышел из дому, сел в машину и на ходу крикнул Лешукову:
— Иди в комендатуру. Ты мне будешь нужен.
Развернув пакет в машине, бургомистр открыл книгу не с лицевой стороны, а с обратной, то есть с той, где была вложена мина. Заметив подозрительную вставку, Каминский выбросил книгу в окно машины, и мина разорвалась на мостовой»[205].
Возвращаясь к воспоминаниям Засухина, нельзя не отметить такой подробно описываемый чекистом эпизод, как вербовка летом 1943 г. Романа Антоновича Андриевского — помощника начальника брасовского отделения абвергруппы–107 зондерфюрера Адама Грюнбаума. Разведчик вспоминал: «Благодаря самоотверженности и упорству Романа мы имели довольно полное представление о подрывной деятельности абверштелле–107… знали о пунктах переброски и канала проникновения вражеской агентуры в наш тыл. Отдел контрразведки "Смерш" Брянского фронта после получения этой информации организовал тщательную проверку всех подозрительных раненых и выявил немало шпионов. Сведения Романа о передислокации воинских частей противника, о концентрации на той или иной железнодорожной станции военной техники представляли для командования Красной армии и партизан огромную ценность… Стремление Андриевского причинить как можно больше вреда противнику было неудержимым. Рискуя жизнью, рискуя провалом, он выискивал и привлекал на свою сторону новых людей, вел активную работу по разложению полицейского батальона, охранявшего железную дорогу в районе станции Холмичи, спасал от неминуемой гибели советских патриотов»[206].
Засухин курировал и работу Севского подполья, возглавлять которое он поручил разведчику М.С. Григорову (кличка «Граф»). Организация «За Советскую Родину» действовала с сентября 1942 по март 1943 гг. По воспоминаниям Григорова, подпольщики «снимали копии приказов и распоряжений фашистской администрации, собирали фашистского толка газетенки, выходившие на русском языке (имеются в виду «Голос народа» «Севский листок» и орловская «Речь». — Примеч. авт.), составляли списки предателей и изменников родины». Самой удачной акцией севских подпольщиков следует назвать срыв конференции учителей района.