Как шеф полка, я проводил активную антисоветскую пропаганду. Следствием как таковым я не занимался, но по приказанию командира полка допрашивал задержанных партизан или лиц, связанных с ними. По установлению их личности, докладывал об этом командиру полка, после чего задержанное лицо направлялось в пос. Локоть. Участие в избиениях арестованных я не принимал, но один раз я два раза ударил по лицу партизана за то, что партизанами был убит мой брат. Этого партизана избивали начальник штаба и командир батальона, я тоже два раза ударил. После этого партизан, избитый нами, был отправлен в пос. Локоть.
Летом 1942 г. по приказанию МОСИНА я зачитывал приговор военно–полевого суда в отношении 11 партизан, приговоренных к расстрелу. После того, как я зачитал приговор, партизаны были расстреляны майором батальона ПОПОВЫМ. Приговор был подписан тремя лицами, в том числе и МОСИНЫМ. МОСИН тоже присутствовал при этом расстреле 11 партизан.
В октябре 1942 г. я вторично присутствовал при приведении в исполнение военно–полевого суда в отношении 5 партизан, приговоренных военно–полевым судом к смертной казни через повешение. На эту казнь были согнаны солдаты батальона, мирное население. Данный приговор был зачитан командиром батальона ГАЛКИНЫМ. МОСИН при этом не присутствовал.
В 1943 г. я был вызван ВАСЮКОВЫМ в оргкомитет "НСТПР" и мне было приказано вступить в эту антисоветскую организацию. Будучи солидарен с программой и уставом этой партии, я дал согласие и тогда же подписал текст присяги. Так я стал участником антисоветской организации "НСТПР". Задачи этой антисоветской организации: путем вооруженной борьбы — установление нового демократического государства, уничтожение советской власти. После того, как я был принят в антисоветскую организацию "НСТПР", я был назначен руководителем полкового комитета "НСТПР".
В конце декабря 1943 г. я был введен в состав оргкомитета антисоветской молодежной организации, именуемой "Союз российской молодежи", ставившей задачей воспитание молодежи в антисоветском духе. Как член оргкомитета, я проводил вербовку новых членов в организацию и непосредственно участвовал в разработке программы и устава "Союза российской молодежи"».
Я служил немцам активно благодаря своему малодушию. Хотя я и был воспитан советской властью, но я дальше своего носа ничего не видел, а поэтому и оказался в стане врагов народа. В обвинительном заключении указано, что я якобы был награжден немцами медалью. Это совершенно не отвечает действительности, так как никаких наград я не получал».
5. Допрос подсудимого ШАВЫКИНА
По существу предъявленного обвинения подсудимый ШАВЫКИН показал и на вопросы суда ответил:
«Я являюсь сыном изменника Родине ШАВЫКИНА, работавшего начальником штаба бригады РОНА. Мой отец был убит вместе с КАМИНСКИМ. Оказавшись проживать на временно оккупированной немецкими войсками территории, я в начале 1943 г. по приказанию своего отца ШАВЫКИНА стал работать адъютантом начальника военно–следственного отдела бригады РОНА капитана ПРАЦЮК. В мои обязанности входило: охранять ПРАЦЮК, чистить ему сапоги, приносил ему водку. Никакой платы за свою работу я не получал, но был одет в немецкую форму и имел на вооружении пистолет. Какой марки, я точно не знаю.
На протяжении 1943–1944 гг. я присутствовал вместе с капитаном ПРАЦЮК при арестах, обысках и допросах арестованных. Принимал участие в избиениях арестованных советских граждан. Лично мною были избито резиновой дубинкой 5–6 советских граждан, в том числе ЖЕРЮСЕКО Мария Дмитриевна, фамилию ее не помню и других.
В качестве зрителя я вместе с ПРАЦЮК присутствовал при расстреле 15 советских партизан. Расстрел партизан производил немецкий ставленник ПИЧУГИН».
6. Допрос подсудимой ХОЛОДКОВОЙ
По существу предъявленного обвинения подсудимая ХОЛОДКОВА показала и на вопросы суда ответила:
«До прихода немцев в пос. Локоть я работала в тепло техникуме заведующей библиотекой. Не эвакуировалась я потому, что мне никто и не предлагал эвакуироваться, а средств лично выехать у меня не было. Так я оказалась на территории, временно оккупированной немцами.
Будучи озлобленной против советской власти за арест в 1938 г. моего мужа, умершего в тюрьме, я поступила на службу в качестве секретаря лесного отдела Локотского самоуправления. В этой должности я работала по март 1943 г. Одновременно в этот же период времени я привлекалась заседателем Локотского окружного и мирового суда, рассматривающих, главным образом, гражданские дела. Политических дел я не рассматривала.