– Мир уже не будет прежним. – ответил бородатый. – Мы живём в последнее время.
– Этого никто не знает, всегда во все времена люди ждали апокалипсис и считали, что живут в последнее время.
– В Коране написано, что будут землетрясения, войны и голод. – он воодушевился. – А что сейчас происходит?
– Это всегда происходит.
– Происходило, но не настолько. Воистину мы живём в последние времена. Поэтому надо делать добро, садака, у нас называется. Вот я, например, человек не очень богатый, но всегда, когда режу барана, раздаю мясо соседям, особенно старикам. У меня соседка баб Маша, дети её уехали в Россию и не приезжают к ней, не помогают, а я даже в магазин, когда иду, покупаю продукты и для неё тоже.
– Правильно, так и должно быть в здоровом обществе. – Мне не хотелось говорить обо всём об этом, но не мог же я прервать его, это было бы грубо, и я постарался перевести разговор. – А как вы локдаун пережили в Караколе?
– Очень тяжело. – бородатый вздохнул. – Нас мулла собрал и сказал, что надо помогать, особенно старикам, которые на пристани живут, там дачи и там немного стариков осталось. Мы ездили туда, возили продукты с лекарствами и обходили дома. Зашли к одной бабушке, а она вместо чая еловые иголки заваривала и берёзовую кору, говорит: – «Ничего, если в Ленинграде в блокаду выжила, то и теперь не погибну» – представляешь, шутила, ещё и от продуктов отказывалась, но мы ей оставили. Вот сильные люди.
– Да уж, тяжело. – я вздохнул. – Всё это.
– Не то слово. Там квартиры есть ещё, ну, дома – многоэтажки, в некоторые нам приходилось дверь выбивать, потому что старики лежали уже обессиленные, не могли подойти к двери. А одна дверь не заперта была, открываем, а она не открывается, мешает что-то, навалились, а там труп, представляешь, бабушка умерла прям возле двери, видимо подошла, замок отперла, чтобы если, что войти смогли, русские старики так делают, когда боятся, что умрут, двери открывают. У нас соседка так же умерла. Утром отец вышел на работу, смотрит, дверь у соседки приоткрыта, заходит, а она мёртвая на кровати застеленной лежит, одетая, руки на груди сложены. Русские как-то чувствуют смерть.
– Да, об этом все у нас говорят. – подтвердил Макс. – Наш сосед, старик тоже так умер, дверь открыл и костюм надел, даже туфли. А баб Тоня, с мамой вместе работала, всегда говорила: – «Так плохо было, что даже дверь открыла, думала помру» – так и померла с дверью открытой.
– Вот, так что в страшное время живём. – подытожил бородатый. – А сейчас вакцинировать начнут, а через вакцину, как это, чипизацию проведут.
– Ну, это тоже тот ещё вопрос, не думаю, что технически мы готовы к тому, чтобы чипировать человечество, да и, потом, кому и зачем это надо?
– Ты верующий человек? – спросил бородатый.
– Конечно, я крещённый.
– Ты в церковь ходишь? – А то много кто крещён, а в церковь не ходит.
– Хожу, конечно, я православный.
– Ну, вам разве не говорят, что в последнее время живём? Нам мулла рассказывает, что у христиан тоже самое в Библии написано про судный день, он говорит, что у вас в храмах тоже говорят о последних временах.
– Кто-то говорит, а кто-то нет. – ответил я. – Знаешь, жизнь она ведь продолжается несмотря ни на что, и одному Богу известно, когда наступит конец света. В Библии написано: – «У Господа один день как тысяча лет и тысяча лет как один день».
– Но спасутся только исповедующие ислам. – Бородатый улыбнулся.
– Это уже радикализм какой-то, а как же остальные, что они не имеют права на спасение?
– А я радикал. – ответил бородатый. – Меня даже менты останавливают на улице иногда из-за моего внешнего вида. Арестовывали даже два раза.
– И, что если тебе скажут убивать неверных, ты пойдёшь убивать, что ли?
– Пойду. – не задумываясь ответил бородатый.
– Да, Диса, ты поосторожней с ним. – вмешался в разговор Макс. – Ему мозги промыли. – он засмеялся. – Он сектант у нас, не пьёт, не курит, только молится всё время.
– Ладно. – бородатый встал. – Пойду я домой.
Он попрощался со всеми, ещё дал напутствия парашютисту по состоянию тропы на Ала-Коль. Что-то сказал Максу на киргизском языке и ушёл.
– Диса. – позвал Макс. – Пойдём курить.
Мы зашли на склад, небольшой компанией, Макс раскурил косяк: – «Мощный» – сказал, протягивая самокрутку. На половине джоинта все отвалили, остались докуривать, только я Макс и Юля.