– Знаете, я раньше был мырком, мы бы с тобой общаться не стали, если бы встретились. Скорее всего подрались бы. Я ходил, баран пас, на поле с тяпкой возился, пил, деньги постоянно у родителей просил, стыдно так было. Это благодаря религии я стал другим. Попал в мечеть как-то и стал молиться, просить, что бы всевышний мне помог и однажды мне сон приснился, что надо ехать в Ош, прийти по такому-то адресу и мне там машину дадут. Я так и сделал, приехал в Бишкек сначала, ходил там как дикарь, прохожих шарахался, дорогу перебегал, разглядывал вывески, здания, для меня это заграницей казалось тогда. Остановился у друга, он в общежитии жил, одел меня в свои вещи; джинсы, рубашку дал мне, я тогда в спортивке ходил. Вечером в женский корпус пошли к девчонкам в гости, я сидел как дурак там, ничего не мог сказать, у нас то женщины, забитые здесь, а там шутят, смеются, красивые такие.
– Так в Ош-то ты попал? – спросил я.
– Да, конечно, занял денег у друга на дорогу в один конец, сказал ему, что мне там машину дадут и поехал. Пришёл по адресу, который мне приснился. А там особняк, ворота здоровущие, дверь женщина открыла. Я рассказал ей, кто я и почему приехал, она запустила меня, накормила, чаем напоила, вечером пришёл муж её, я и ему рассказал, он ничего не ответил, но оставили меня ночевать у себя, а утром пошли в мечеть все вместе, я рассказал мулле о своём сне и тот сказал мужчине, что надо дать мне машину. Так у меня появилась первая машина, у меня даже прав не было, я и водить-то не умел, только на коне раньше скакал. Но сам перегнал, в Бишкек, боялся, ехал медленно, мне все по трассе моргали, сигналили. А я молился всю дорогу, чтобы гаишники не остановили.
– И что сделал с машиной?
– Пригнал в Бишкек, приехал к другу в общежитие, и мы продали её, а деньги я вложил, но это уже другая история. А потом женился и мы не могли ребёнка никак зачать, семь лет без детей прожили, кучу обследований прошли, даже в Москву летали в клинику, ничего не помогло. И тогда жена надела платок, стала молиться всё время, в мечеть ходить, меня заставила тоже и вот у нас уже третий родился. – Макс улыбнулся. – Жена мне говорит: – «Когда у тебя дела плохо идут, сразу бежишь в мечеть, а как хорошо – забываешь» – надо сходить, давно не был.
– Ну, прямо-таки чудеса, Макс, аж не верится.
– Да, чудеса, сам бы не поверил, если бы такое рассказали. Так что как бы то ни было, а я верю в Бога, потому что он мне помогает всё время. Если бы не Он, то я бы спился, наверное, и ходил бы сейчас отбирал телефоны у подростков.
Мы вышли со склада, тусовка шла своим чередом, все шумели, смеялись, как будто всё как раньше, только глаза у всех были грустные и иногда падала тень печали на лица, на мгновение, но всё же тревога, страх и осложнения после болезни были среди нас, и нам уже никуда не деться от этого. Макс сел на диван и загрустил.
– Макс, что случилось? – спросил его повар из «Хиппохае». – Всё в порядке?
– Да, блин, у меня брат пьёт, не знаю, как его образумить. Он из этих, которые город на районы делит, в девяностых застрял, по понятиям живёт, мир уже другой, а он всё преподнести пытается, ходит по району, докапывается до всех, на пузырь просит, дерётся постоянно. Я ему говорю: – «Возьмись за ум, давай магазинчик откроем тебе, будешь торговать» – а он ни в какую, свою эту белиберду воровскую толкает: – «Хожу брожу, лохов гружу». И что? Догрузился вон, блин, жену бьёт, деньги на бухло отнимает у малолеток, это, знаешь, вот мужики такие ещё остались, воображают, что они смотрящие, типа районы какие-то держат, все они сюда по этапу попали и жизнь воспринимают как в «Зоне» у Довлатова. Да, ладно, мозги я ему свои не вставлю, это его жизнь.
Макс достал, вино, которое мы ему привезли, предложил, все посовещались и решили попробовать вино из сирени. Я сломал сургуч, в первый раз откупоривал бутылку, запечатанную сургучом, да ещё собственного производства, откупорил пробку, разлил напиток по кофейным чашечкам, все чокнулись и выпили. Дальше последовали слова одобрения, вперемешку с критикой, но даже самую грубую критику и самые гнусные слова в адрес собственного творения всегда приятно слышать. Конечно, что-то может задеть самолюбие, но это всего лишь чувства, главное, то, что ты создал, кто-то оценивает, ведь для этого же я создавал вино, как, собственно и книги. Всё для людей, всё для них, а грубость критики зависит от воспитанности и словарного запаса человека. В любом случае, это круто, когда твоё вино кто-то пробует первый раз и рассказывает о своих впечатлениях, но ещё круче, когда кто-то читает книги, тем более дочитывает до конца, ведь чтение в наше время стало тягостным времяпрепровождением, читать – это усилия. И если человек прочитал книгу, от корки до корки, то это уже многое значит, и пусть выльется оскорбительная и язвительная критика на автора. Книги давно уже никто не хвалит, люди вообще уже ничем не восторгаются, модно всё поливать грязью, смешивая чужой труд с говном, особенно прилюдно, всеобще, в комментариях, которые могут прочитать сотни, а то и тысячи, это, видимо, придаёт ощущение значимости. Раньше такие люди не могли высказываться, а сегодня у них появилась возможность, наковырять свои негативные мысли на, порой, просто титанический труд и упиваться своей значимостью: – «Ты создал, а я обесценил, я потребитель и вот тебе обратная связь, то, что ты сотворил мне ни к чему, я бы мог лучше, если бы мог». Но представьте, если приходится прилагать такие усилия, чтобы читать книгу, то сколько сил и времени требуется для того, чтобы написать её? А неинтересную книгу написать ещё сложнее…