Я, короче, на стрёме был, мне Ниву выдали, и я ездил по округе, по деревням, смотрел, кто приехал из новеньких, ходил по лесу, а вечером всё мужикам рассказывал у костра. Иногда я зондировал почву, искал трубы, отмечал, где они ближе всего к поверхности, а потом мужики копали и врезались к трубе.
– Так чем вы там занимались? – Я никак не мог понять, к чему он это всё рассказывает.
– Нефть воровали. – Макс, хитро улыбнулся. – А деньги поровну делили, мы врезались в трубу, выкачивали, увозили на «самоварню», «самовар», так называется подпольный нефтеперерабатывающий завод. Вот, я и ездил по всей округе, смотрел за порядком, меня все бабульки знали, я у них яйца, молоко, сметану покупал.
– А как прощупывали, на какой глубине труба? Не глубоко, что ли?
– Глубоко, от двух до пяти метров, просто стальным штырём тыкаешь, вроде лавинного зонда, там же болото, лес прям из болота растёт, там, в лесу вообще, ходить сложно в основном болото и деревья огромные, внизу только стволы, кроны вверху начинаются.
Я же там от погони ушёл, это вообще, история, как в боевике. Мы с Кирюхой объезжали территорию, за нами менты погнались, сначала на машине от них уходили, они на уазиках, мы на ниве, заехали в лес, и увязли в болоте, менты схватили Кирюху, а я вырвался и побежал, обернулся, а его скрутили как в кино, на капот положили и наручники надевают. На меня собак спустили, из автоматов стреляли, благо рядом река была, я прыгнул в неё, а собаки испугались так я и ушёл от них. Но я же не знал, что за мной никто не гонится, поэтому бежал всю ночь, мокрый, запыхавшийся, в грязи весь, ободранный, много раз падал, катился, говорю же, как в кино. Потом на рассвете уже остановился, прислушался и трассу услышал, это мне так повезло, я к трассе выбежал, а мог заблудиться и всё, не нашли бы меня никогда, лес то там огромный, больше чем наша страна. Так на шум машин я и вышел из леса, позвонил, сказал на каком я километре и меня подобрали возле столбика. Мне за это кучу денег дали, как премиальные, и домой отправили, я прилетел, тут как раз всё улеглось, да ещё и с деньгами. Через год я ещё раз поехал, про меня уже легенды ходили, я там знаменитостью был, в пример всем ставили меня, да и работали тогда прибалты, русских вообще не было, я тогда и понял всю разницу менталитета нашего – постсоветского и европейского. Вот поэтому и говорю – надо в Европу ехать, во что бы это не стало, главное добраться, а там уже затеряться и жить спокойно, главное не нарушать и всё нормально будет. Вон, Айба, который тебя Будулаем прозвал, в Финляндии четыре года прожил, он велосипеды там воровал, но так не надо делать, он молодой был, дурной.
– Вот это история с тобой приключилась, Макс. – Я и вправду был удивлён всему, что рассказал мне Макс.
– Да-а. – задумчиво протянул Макс. – Об этом точно можно написать. Вы завтра в «Хиппохае» собрались? – Макс резко перевёл тему.
– Да, мы с Птахой договорились винцом поторговать у них.
– А Птаха там, что ли?
– Да.
– Я тогда, может, тоже поеду, если машину найду. Вас отвезу заодно.
– Это было бы замечательно. Ты во сколько думаешь поехать?
– Не знаю, как проснёмся, машину найду и поедем, заодно жену вторую свожу, а то она меня достала, дома сидеть ей надоело. – Макс посмотрел на меня, улыбнулся. – Блин, Диса, ты даже не представляешь, каким я был раньше. Я ведь в киргизской школе учился, а там у нас ничего не было, мы с завистью смотрели на русские классы, они викторины всякие проводили, в Пушкина наряжались.