– Конечно, что-то тут скучно, даже в какой-то мере грустно, не находишь?
– Нахожу. Всему виной пандемия, все грустят сейчас.
– Я всё время забываю об этом, привык. Хах. А ведь, да, так оно, наверное, и есть.
Мы прошлись по песчаной тропинке, под тёмным небом, густо усыпанным звёздами, большими, маленькими, тусклыми и яркими, они помигивали, преломляя свой свет в слоях атмосферы. Так наступила ночь, со всеми её тенями, шорохами, страхами и тишиной, присущей только ночи, когда никто не смеет нарушить порядок мироздания. А здесь в облепихе, у озера, которое тоже не решалось шелохнуться, где ещё живут духи природы и вера в них, шестое чувство обостряется, и ты уже воспринимаешь мир ощущениями тонких миров, это знакомо каждому, это то, что тянет нас на природу, то, что иногда проносится мыслью: – «Может уехать из города» – и растворяется в суете, это то – без чего нам тоскливо.
Я остановился и закинул голову, устремил взгляд туда, где вселенная уходила в бесконечную перспективу, в космос, который начинался прям от моих зрачков со всеми его чёрными дырами, галактиками, солнцами, непостижимыми расстояниями и просто фантастическими планетами. Там, в космосе, холодном, смертельном, рождаются звёзды и умирают, проносятся на огромных скоростях небесные тела мимо планет и каким-то чудом, они не падают на Землю.
– О чём ты думаешь? – Юля прижалась ко мне.
– О нас. – я улыбнулся. – Таких бесконечно сложных и не постижимых, как космос. Внутри каждого целая вселенная, но мы не замечаем её, мы забыли о себе, о друг друге, о любви. Как грустно, что мы забыли о любви. – я заглянул Юле в глаза. – Зачем мы всё это делаем?
– Это называется прогресс, эволюция, цивилизация.
– Мы затерялись в иллюзиях. Что мы наделали? – Я вновь устремил взор в бездну. – Как ты думаешь, там есть кто-то ещё?
– Не знаю. Это имеет какое-то значение?
– Пока мы этого не знаем – не имеет. Разве что любопытство сидит занозой в голове. Хах… Как же мы мелочны, имея вселенную внутри себя – мчимся за пустотой, что окружает нас.
Мы зашли в столовую, сели на деревянную лавку за длинный стол из спила, предусмотрительно накрытый прозрачным полиэтиленом. Какое-то время мы сидели одни, в электрическом свете, его рассеивали круглые светильники под треугольной крышей, об эти самые светильники бились мотыльки, бабочки, жучки, они постукивали, ударяясь о стекло. Я заметил книги на полке под стойкой, отделяющей кухонную зону с газовой плитой, мойкой, баночками, коробочками, пакетиками и посудой, я подошёл к книгам, наклонился, я всегда изучаю литературу на книжных полках, где они есть, конечно, по книгам на полке можно многое сказать о месте и людях, которые там обитают. На узких полках, сколоченных из грубых, неотёсанных досок, стояли книги Ошо, Кастанеды, по дзэн буддизму «Нет эго, нет проблем» и книги Виктора Пелевина, что меня сильно удивило, хотя, он, наверное, где-то рядом и должен стоять, между Ошо и Зеландом. Скажи, а? Узнав, какие книги стоят на полке, сразу стало понятно, что это за место и какие люди там живут, замечательные люди, я люблю их, они стараются достичь гармонии с миром, с каждой птичкой, залетевшей на их территорию, с каждой душой, заехавшей к ним на побывку, и всё это искренне, не деньги ведь главное, они лишь средство существования всего этого места.
В столовую вошёл Макс с женой и с пакетами еды. Он поставил пакеты на стол и принялся вытаскивать – колбасу, лепёшки, майонез, кетчуп, пепси, сыр.
– Чё, Диса? – спросил Макс. – Как вы?
– Отлично. – ответил я. – Вы как?
– Зашибись. – Макс нарезал колбасу толстыми кружочками. – Давайте с нами?
– Да, нет, спасибо. – Мне, конечно, хотелось есть, но было неудобно, я вообще стеснительный иногда бываю, находит на меня и ничего не могу с собой поделать. – Мы уже поужинали. – соврал я.
– Нельзя отказываться. – Макс улыбнулся. – По кусочку хоть скушайте.
– Ну, если только по кусочку.
К нам заглянул Миша – «Не помешаю?» – спросил он.
Макс пригласил его к столу, а Миша налил в бокалы чай из трав, которые растут в горах – это чабрец, душица, зверобой, ромашка и поставил на стол вазочку с мёдом.
– Угощайтесь, мёд свежий, вчера только взял у пчеловода, тут неподалёку пасека, может, видели, когда ехали?
– Не, не видели. – отрезал Макс. – Угощайся.
– Если вы не против, то я с удовольствием. – Миша прямо-таки просиял. – По мясу соскучился, эти вегетарианцы меня замучили.
– А ты ешь мясо? – удивился Макс.
– Конечно. Я и собаки едим мясо.
Мы уплетали колбасу, запивали травяным чаем и довольно улыбались друг другу. Макс был счастлив, что смог нас всех сделать счастливыми, он из тех, кто получает огромное удовольствие от того, что доставляет радость окружающим. Таких людей мало, на вес золота, что говорится, с ними всегда комфортно и легко, вообще это редкость, когда кто-то думает о ближних, тем более о комфорте окружающих, не знаю уж, что это – воспитание, черта характера или просто хорошие манеры. Сам-то я не отличаюсь ни тем, ни другим, я считаю, что довольно груб и не отёсан, могу иногда натянуть маску интеллигента, но мне не комфортно в ней, уж больно все напирают, хотя опять-таки всё от социума, это бытие всё-таки определяет сознание, а не сознание бытие. Хотя «Хиппохае» – это то место, которое создано сознанием, и социум здесь тоже создан искусственно. Наверное, такое возможно только в закрытом социуме, вдали от скопления людей, вдали от мегаполиса. В отшельничестве можно играть в просветлённых, и создавать свой мир со своими причудами. Попробуем разобрать на примере этой, на первый взгляд, добродушной и приветливой коммуны, где, казалось бы, царит у всех мир в душах и улыбки не натянуты, а искренни, да и всё искренне, и уклад жизни, полностью устраивает их, они ведь сами его себе выдумали.