Прометей, бог предусмотрительности. Вот он уж точно понимает, что такое жестокие муки. Он провел тысячи лет на скале, и еженощно его печень поедало воронье только для того, чтобы та выросла снова и снова могла быть съедена.
Мифология — обманчива. Смертным известны лишь куски и обрывки истины, щедро пересыпанные фальшивыми историями.
Парис, изгнанный с Олимпа много веков назад, не знал чему верить. Не ведал, кто наисильнейший, самый любимый и наиболее презираемый.
Назови он не то имя… призывая тем самым врага…
Возможно, было бы разумно призвать женщину, поскольку едва ли кто-то устоит пред демоном Разврата.
Но попытайся он соблазнить жену бога…
Анья рассказывала ему, что Уильям спал с Герой, и в наказание Зевс лишил того способности переноситься или быть перенесенным. Таким образом, Уильяму больше не удастся сбежать из спальни, в которой ему не положено находиться. Ему придется остаться — и встретиться с разъяренным супругом.
Что ж, никаких женщин.
Он вздохнул, и мысли его опять обратились к Крону. Может, что-то из этого и получится. Верховный Титан был самым загадочным, жестоким и озлобленным. Но недавно он вернул Люциена к жизни, а именно эта способность сейчас нужна была Парису.
Если б храм не был вновь переполнен людьми, он бы вернулся туда и провел ритуал там. Однако ему придется делать это здесь. Закрывая глаза, он воззвал:
— Крон, царь богов. Я призываю тебе.
Прошло пару секунд, но ничего не произошло. Парис не думал, что бог явится сию же секунду, знал, что нужда жертва, чтобы привлечь внимание подобного создания.
Потому он опустил руку, медленно, осторожно, и провел кончиком кинжала по груди. Свежий порез открывался дюйм за дюймом, и теплая кровь стекала по его животу, собираясь в пупке.
По-прежнему время проходило, а ничего не менялось.
— Великий царь, я нуждаюсь в тебе. Узри мою жертву.
Кровь продолжала струиться… стекать…
Он поместил стакан воды на пол перед тем, как решил продолжить ритуал. На всякий случай. Это была вода из дождя Аньи, слезы земли.
Парис обмакнул пальцы и провел ними вокруг краев своей раны. Кровь и вода смешались, багрянец побледнел до розоватого оттенка, продолжая стекать по его животу и капать на пол.
— Молю тебя об одном миге. Смиренно стоя на коленях.
Он опять занес руку с кинжалом, новая рана появилась на груди воина, крест на крест с прежней.
Просить оказалось гораздо сложнее, чем он представлял себе. Когда в прошлый раз он вот так становился на колени, на его крики не обратили внимания и демон оказался внутри его тела.
— Я буду ждать вечно, если это тебе угодно.
— Да неужели? — тихий голос раздался в спальне, насмешливый и немного сердитый.
Веки Париса распахнулись.
Сумрак в комнате не просветлел, нимб не красовался вокруг головы бога, но он был здесь. Крон.
Изумление переполнило Париса, и он несказанно обрадовался тому, что уже стоял на коленях.
У бога была густая серебряная шевелюра и окладистая борода. Темные, бездонные глаза. Снежно белый лен прикрывал одно его плечо и спадал вдоль тела.
Он что-то сжимал в руке. Коса Смерти — оружие, которым даже Люциену не посчастливилось обладать.
Высокий и стройный, далеко не первой молодости, но лучащийся могуществом.
Парис не посмел подняться на ноги. Склонил голову, сердце воина билось все быстрее и быстрее.
Крон появился. Он на самом деле пришел.
— Благодарю за то, что презрели мою жертву.
— Я сделал это не ради нее. Мне… любопытно.
Продолжай осторожно.
— Если это угодно Вам, то и мне тоже.
— Мне это не нравится. Я не люблю загадки.
Не слишком обнадеживающее начало.
— Нижайше прошу простить меня за беспокойство, мой царь.
Крон хихикнул, голос его по-прежнему был сухим, но сердитые ноты уже покинули его.
— Вижу, ты немного научился самоконтролю и дипломатии за тысячелетия своего существования.
— За это не стоит благодарить Олимпийцев, — проговорил Парис.
У них с Кроном имелся общий враг. Общий объект для ненависти.
Как он и надеялся, эти слова порадовали нового царя.
— Зесв никогда не был мне ровней, — Крон шагнул вперед, распространяя аромат звезд и неба. — Мне нравится, что ты осознаешь это.
Парис заметил, что ступни Титана выглядывают из-под его длинных одежд. Он был обут в сандалии с ремешками, не скрывавшие когтеподобных ногтей на пальцах, что ярко контрастировало с его величавым обликом.
Возможно, не так сильно они и отличались друг от друга — бог и демон.
Крон обошел вокруг воина, но не притронулся к нему.
— Ты — Парис, вынужденный хранитель демона Разврата. Мои соболезнования твоему демону, ибо я знаю каково это быть в заточении.
О, да. Они были похожи.
— Тогда тебя также ведомы страдания.
— Да, — тишина, а потом пальцы бога скользнули по волосам Париса. — Ты призвал меня, потому что желаешь освободиться от своего демона?
Одним взмахом руки Крон мог разделить мужчину и чудовище.
Сделай он это и Парис умрет.
Парис с трудом вспоминал свою жизнь без демона. Да, он желал покоя. Да, он желал свободы, чтобы чужих мыслей и желаний не было в его голове, но демон Разврата был его второй половинкой.
— Нет, мой царь, — наконец-то сказал он.
— Разумный выбор. Это мне по душе.
— Как Ваш слуга, я горжусь тем, что угодил Вам.
Легкий смешок.
— Хорошо сказано.
Парис по-прежнему не поднимал голову и наблюдал, как его кровь пропитывает подол одежд Крона. Пятно, казалось, принимало форму сердца.
— Должен признаться, я ожидал…
— Увидеть монстра?
— Да, — он не осмеливался лгать. Все это слишком много значило для него. — Я полагал, что Вы с радостью покончите с Повелителями.
Раздался шорох одежд, потому что Титан более не стоял прямо перед ним, затем теплое дыхание коснулось уха Париса.
— Твои ожидания верны, — прошептал царь. Новый шорох — тепло дыхания исчезло. — Я и есть монстр. Я такой, каким сделала меня темница.
— Теперь Вы жаждете поклонения. Я буду поклоняться Вам каждый день своей жизни, если только Вы…
Порыв ветра ударил Париса в спину, опрокидывая его на пол лицом вниз. Его кровь запеклась и теперь измазала его щеку, слишком густая, чтобы капать.
— Посмотри на меня, демон.
Парис медленно поднял голову.
Прямо перед ним опять стоял Крон.
Парис не привык подчиняться кому-то иному кроме себя самого и своего демона. Инстинктивно он хотел отказаться просто из принципа. Подчинившись, он даст повод новым требованиям.
Ради Сиенны — что угодно.
Более не колеблясь, он коснулся взглядом лица Титана.
Казалось, что тени в комнате отрастили руки и теперь тянулись и окутывали Крона, создавая вокруг него щит. Но взгляд его, каким бы мрачным он ни был, сиял.
— Ты и близко не можешь знать моих желаний.
— Простите великодушно.
Вечность уплывала секунда за секундой в молчании, но напряжение в комнате не ослабевало.
— Должен признать, что не был уверен в том, как следует поступить с тобой и другими Повелителями, — наконец-то произнес бог. — Вы отвратительны, насколько мне известно, но все же вы служите определенной цели.
Отвратительны? Сказано в духе Ловцов.
Истинно, Парис некогда думал точно так же. Они творили ужасные деяния. В отношении мира и смертных. Даже в отношении Олимпийцев, предавая их доверие.
Но они провели века в попытках искупить своих грехи.
— Цели?
— Как будто я должен перед тобой отчитываться, — усмехнулся Крон.
Ответить на это было нечего.
Ничего из сказанного не могло бы помочь.
— Знаю, я чего ты желаешь, демон. Женщину, Сиенну. Хочешь, чтобы ее вернули тебе.
Слышать, как произносят вслух твое самое потаенное желание, было тяжело. Особенно для него, поскольку его демон в данный момент отчаянно метался и бился внутри его мозга. Если Парису улыбалась мысль быть только с одной женщиной, то его сожителю нет.