По правде говоря, я здесь не для того, чтобы брать интервью у Лиама.
Я здесь ради него.
— Ты сказал, чтобы я задала тебе вопрос. Любой. Я так и сделала. — Я заправляю прядь разноцветных волос за ухо, замечая, как дрожит его горло от этого движения. Он скучает по мне. Я знаю, что скучает. — Ответь на вопрос, Лиам.
Он открывает рот, чтобы заговорить.
Я напрягаюсь, ожидая его слов, но они не приходят.
Вместо этого он бормочет проклятия и уходит.
ГЛАВА 4
Лиам
Спортивная терапия - это не эротика.
Это боль.
Луна - спортивный терапевт двадцати с небольшим лет, которая оплачивала учебу в колледже модельным бизнесом. Это последнее, о чем я думаю во время сеансов, которые я провожу в основном со стиснутыми зубами, пока она колет мое якобы зажившее подколенное сухожилие так, что я сомневаюсь, не изучала ли она пытки.
Сегодня Беллами сидит на стуле в углу и заваливает меня глупыми вопросами, которые ей дал наш тренер. Вопросы, на которые я отвечал буквально в каждом интервью, которое когда-либо давал.
Каждый. Блядь. Вопрос.
— Я начинал с футбола, а в колледже перешел на регби, — объясняю я в миллионный раз. Чем меньше я буду сопротивляться, тем быстрее пройдет эта неделя, в течение которой она будет следить за мной.
Она кивает головой, с рассеянным видом покусывая губу и наблюдая за тем, как рука Луны скользит по моему бедру в районе паха.
Чеееерт.
Беллами должна перестать смотреть на меня так, будто хочет, чтобы я был внутри нее. Я думаю о вонючих носках и бабушке, стригущей ногти на ногах, чтобы взять свой член под контроль.
— Еще шесть дней, — бормочу я.
Я почти жалею, что Тайсон не остался снаружи.
— Что ты сказал? — спрашивает Луна.
— Я сказал, чуть сильнее.
Она кивает, и Беллами продолжает задавать вопросы. Я отвечаю отработанными ответами. Через десять минут Луна бросает мне мою рубашку, прощается с Беллами и оставляет нас одних в маленькой массажной комнате.
Воздух мгновенно сгущается.
Я встаю, собираясь стянуть рубашку через голову, но меня останавливает изумленный вздох Беллами.
— Что?
— Твоя татуировка.
Трахните меня.
Годами мне удавалось избегать фотосессий без рубашки, чтобы избежать назойливых вопросов со стороны сплетников, и вот я здесь, поскальзываюсь перед самым последним журналистом, который должен был увидеть татуировку.
Холодные кончики ее пальцев касаются моей спины. Я замираю, мышцы напрягаются от ее прикосновения. Она прослеживает татуировку.
3.
2.
1.
То, что она написала в записке, которую подсунула мне под подушку в ночь своего отъезда. Я попросил татуировщика нарисовать это ее почерком.
— Почему? — Ее дыхание обдувает мою спину, когда она говорит.
Честно говоря, я не знаю, почему. Я сделал ее в первый же вечер в Австралии. Мы с Крейгом пошли выпить в бар. Когда я вернулся в свою квартиру, я достал письмо из кармана и снова и снова перечитывал цифры, пытаясь понять, что она имела в виду.