В очередной раз, оказавшись одной, я стояла около колонны и с блаженством думала, что сейчас вернется Квенсент и мы пойдем спать. Танцы меня сильно вымотали и я устала.
- Угощайтесь, - подойдя с подносом, предложил слуга, обратившись настолько неожиданно, что я даже содрогнулась.
Я посмотрела на поднос. На нем стоял один стеклянный бокал.
- Нет. Я не хочу пить. Спасибо, - отказала я.
- Это не вино. А ежевичный сок, леди Немфея.
- Откуда вы знаете, как меня зовут? – удивилась.
- Это распоряжение Вашего величества. Он заметил, что вы весь вечер скучали, ничего не ели и не пили, и решил вас потешить. Прошу, это его подношение к вам.
- И все равно, спасибо. Нет.
Слуга настаивал, и мне пришлось выпить. Хватило лишь и глотка, как сразу же закружилась голова. Требуя свободы от духоты, удушья, вышла с банкетного зала в пустующий коридор, и в глазах потемнело. Отключилась. Сразу же, не дав упасть, подхватили ранее ожидающие Квенсент и Айрон. Подняли за руки и ноги, и занесли в ближайшую комнату, в которой на них уже ожидали пятеро магов в маскарадных костюмах, приглашенные инкогнито на маскарад. Среди них был уже и знакомый Гринфилд.
Меня положили на стол. Квенсент осторожно снял с лица маску. С настолько большой осторожностью, чтобы не задеть ни единой волосинки на голове, не потревожить прическу. Маги подошли к столу, наставили надо мной руки и стали анализировать мое тело, считывать с него информацию.
- Что же, - решил выдать один из магов общий вердикт, после дополнительной доли обсуждения, - Ее поведение есть адекватным. Но, хочу вас расстроить, увы, не вечным.
- О чем вы говорите? – спросил Айрон.
- Вы интересовались о ее самовольном оживление. Это было вызвано насыщением в организме льда, который постепенно растаял, и сымитировал кровь. Но, это лишь имитация и не больше. И вскоре она снова превратиться в лед. Лед в венах замерзнет, что приведет к зацыпинению тела, и она сама превратиться в куклу. Подобно фарфоровой.
- Фарфоровую куклу?! – возмутился Квенсент.
- Куклу? – подумал Айрон, как прикасается вместо теплой меня, к ледяной, к кукольной.
- Что-нибудь можно сделать? Вы же маги! – закричал Квенсент.
- Юноша, не волнуйтесь. Выход можно найти всегда. Мы с коллегами пообсуждали и решили, что мы можем повлиять, остановить этот процесс благодаря бранометру.
- Бранометр? – заинтересовался Айрон, заложив руки в замке на груди.
- Это камень-ограничитель, который мы создадим сами.
- И какой же вам понадобится срок?
- Камень будет готов ровно через семь дней.
- А нельзя раньше? – волнуясь за мою жизнь, вмешался в разговор между магами и Айроном, Квенсент.
- Нет. По-другому не как. Ровно семь дней и не меньше. Я приду лично сам в замок и принесу его…Также, вы, как верные ей люди, - Квенсент недоверчиво посмотрел на Айрона, Айрон кашлянул, отвернул голову, - Не могли не заметить, что она стала другой.
Квенсент с Айроном внимательно посмотрели на мага.
- Она потеряла память. Пробудилась совершенно другой. Отныне – это ее образ жизни. Бранометр ей поможет, но все остальное, все будет зависеть лишь от нее. У нее пропадет аппетит. Совершенно не будет испытывать потребность в еде. Вести будет лишь ночной образ жизни, так как солнечный свет будет ей противен и будет резать ей глаза.
- Я это заметил, - произнес Квенсент.
- А что делать с воспоминаниями? – спросил Айрон.
- Запишите свои новые или пусть не знает ничего. О том, что с ней происходит лучше не говорить. Пусть думает, что все так надо. Главное, оберегайте сейчас. Она хрупка и наивна. И если попадет в недобрые руки, то кукла может сломаться.
- Кукла может сломаться, - повторил Квенсент, специально для Айрона.
Ничего не помня, я проснулась в своей кровати вечером, как и всегда. Как уже оказалось следующего дня. На столике на меня ожидало приглашение от Айрона на чаепитие. Я не могла отказаться.
Я не знала дороги, и Квенсент вел меня, как сопровождающий. Он привел в беседку, где за круглым столиком на меня уже ожидал Айрон. Заложил ногу за ногу. Руку положил свободно на подлокотник стула, вторую облокотил на щеку. Глаза были прикрыты, а на устах вырисовывалась приятная наивная улыбка. Это была редкая возможность увидеть именно эту улыбку. О чем же думал Айрон? А он поглубился в воспоминания. Во время слияния его с Микиэлем, не лишь их тела слились, но и сознания, воспоминания. И все, о чем помнил Микиэль, стало Айрона. И иногда, эти воспоминания прорисовывались в его памяти. Как сейчас. Он сидел и видел эпизоды, принадлежащие лично мне и Микиэлю. Первое наше знакомство с Микиэлем, как я склонилась над кроватью, улыбнулась, между строк произнесла: « А можно до этого времени я буду звать вас Микиэлем?». Как я сильно обняла Микиэля в церкви и произнесла: «Как я рада, что ты человек, но, если бы ты им и не был, я бы все равно от тебя никогда бы не отказалась!». Как мы вдвоем сидели на траве под деревом, и он смотрел на меня, мои развевающиеся от ветра волосы. Как мы с ним ходили по площади моего любимого города ночью, озаренной множеством огней. Как он спал у меня на коленях под деревом, а я гладила его по голове и рассказывала истории.
Я сделала реверанс и поздоровалась:
- Ваше величество, добрый вечер!
Айрон быстро открыл глаза.
- Добрый и тебе. Припоздала.
- Извините, Ваше величество. Долго отыскивали нужное место.
Айрон взял в руки чашку и отпил осторожно глоток чая.
- Присаживайся, - указал рукой.
Квенсент помог мне сесть, отодвинул и придвинул стул.
- А Квенсент? – спросила я, почему не садиться.
- А он, пусть постоит. Я же пригласил лично тебя.
С этого дня, в тоже время мы завели обычай чаевать. Хотя я никакого чая, конечно, не пила, а лишь наблюдала, как пьет Айрон, для меня всегда был накрыт столовый набор. Мы разговаривали с Айроном на разные темы. На самом деле, Айрон хотел в кое каком смысле быть ко мне ближе, за мной наблюдать, какие происходят со мной изменения. Постепенно, я их и сама стала замечать. Когда просыпалась с затруднением моргала глазами, словно кукла, тело оцепеневало. И под срок семь дней, я думала, совершенно превращусь в куклу.
На чаепитие, около своей пустой чашки, стоящей на блюдце, я увидела черную коробочку, перевязанную белой ленточкой с черной узкой полосочкой в бантик.
- Что это? – спросила я, не заметив коробочку с первого раза.
- Открой, - улыбнулся загадочно Айрон.
Я взяла коробочку в руки и осторожно развязала бантик, дернув за ленточку. Сняла крышку. Внутри, на белой подушечке с шелковой ткани находился большой до черноты фиолетовый драгоценный камень в форме слезы, одетый на широкой черной шелковой ленте.
- Какая красота, - провела кончиком пальчика по камню, подметила я.
- Нравится? – спросил Айрон.
- Конечно.
- Тогда он твой.
- Нет. Я не могу принять такой дорогостоящий подарок, - отпираясь, положила коробочку с подарком на стол.
- А если ты его не примешь, ты меня очень обидишь. Он принадлежал моей матери и бабушке, - сочиняя сказку и не краснея, - И вот я решил подарить его тебе.
- Тогда я точно не могу принять его, Ваше величество. Это ваша память и память вашей семьи.
- Если не примешь, я его выкину. Он разобьется на сотни кусков и такой красоты больше не будет.
- Вы же лжете?
- Отчего же? Давай сюда! – выхватил с коробки украшение и принялся им размахивать, вертя лентой, сам камень, зажав в ладони.
- Ладно-ладно, - закивала руками, испугавшись, - Я его приму.
- Я на это и надеялся, - довольно. Он рассчитывал именно на эту мою реакцию, распланировав свой поступок, как запасной вариант.
Айрон нагнулся надомной и осторожно повесил на шею украшение. Той же минуты, когда оно легло мне на шею, мои глаза округлились, а их серо-зеленый цвет окрасился в черный. Спина выпрямилась. Грудь выгнулась вперед.