Увидев нас, она остановилась. Развернулась к нам. Пристально с разъяренностью посмотрела на меня. Направилась не спеша к нам, по дороге снимая с руки свою красную перчатку. Остановилась на приличном расстояние, и бросила перчатку. Та, пролетев по воздуху, упала на пол, проскользила еще пару метров вперед, и остановилась у моей ноги. Именно коснувшись носка туфли.
Я удивилась, не поняв, что это значило.
- Своим молчанием ты соглашаешься на мой вызов? – расхохоталась Магдалена от радости. Ничего другого она не хотела ожидать.
Квенсент быстро закрыл меня собой.
- Она ни на что еще не соглашалась. И отказывается, - сказал гордо он.
- От чего? – прошептала тихо я, спрашивая у Квенсента.
- Брошенная перчатка другому обозначает вызов на дуэль, - ответил шепотом мне он.
- Дуэль?! – придя в шок, что меня на нее вызвали и ни понятно за что.
Я потрепала дрожа головой, отказываясь. Но, это Магдалену не устраивало. Ей понравился уже более первый вариант.
- Я не приму отказов, - сказала она, крикнув и наставив на меня меч, точнее, в Квентсента, защищающего меня, - И ты, как дворянка, не имеешь права отказаться от дуэли…Где твоя честь?
Квенсент понимал, что если я соглашусь на дуэль, то мне придет конец. Я никогда не дружила с оружием, не умела сражаться, драться. И поэтому, сказал:
- А она не дворянка.
- Не дворянка? – удивленно сказала Магдалена, и ее тембр голоса с высокого плавно спал в нет, превратившись в тишину, доведя до раздумия: «Почему же тогда, Айрон дорожит этой девкой? Что их объединяет? Кто она ему?», и снова закричала, объявляя, - А мне без разницы кто ты. Теперь мне хочется сразится еще сильнее. Выходи на бой!
- Что я тебе сделала? – спросила я, выглянув из-за плеча Квенсента.
- Ты еще спрашиваешь? Ты обидела меня привселюдно. Ты украла у меня Айрона. Ты заняла мое место.
Айрон округлил глаза, услышав свое имя, особенно в момент о своей краже. Он не любил, когда его похищали, а тем более, тянут к нему без разрешения руки.
- Я никого не крала. И все слова твои ложны. Но, если об том ты думаешь, то прости, - выглянула из-за второго плеча Квенсента, стараясь утихомирить конфликт.
Но мои слова лишь разозлили Магдалену.
И тогда Квенсент не выдержал. В отличие от меня, Квенсент любил сражаться и не был сейчас против скрестить, пусть и с девчонкой, свой крепкий меч, который выковал собственными руками.
- Она не умеет сражаться, но умею я, - достал свой меч с ножен, - Ну, проверим, кто из нас сильнее, - ступил шаг к Магдалене.
- Как не умеет сражаться? – от шока опустила меч.
В современное время, каждая уважающая себя дама умела за себя постоять, и чтобы кто-то не умел пользоваться оружием – это было в большую редкость.
- Вот так, - ответил спокойно Квенсент, - Вместо этого, мы ее охраняем, потому, что она особенная.
- Чем же? – перекинула взгляд с Квенсента на Айрона.
- Хотя бы уже потому, что она наша миледи, - скромно улыбнувшись, добавил Айрон.
Я метающим взглядом посмотрела на Квенсента и Айрона. После их слов, почувствовала, нас объединяет что-то большее, нежели, как мне казалась просто дружба.
- Странные вы, - кинула резко меч на пол, заявила Магдалена нам троим, - И уже глубоко жалею, что приехала сюда, и увидела все «это» собственными глазами.
Она говорила с такой интонацией, словно мы занимались чем-то постыдным.
- Но ты, Айрон, не надейся легко от меня так избавиться. Я от своего не отступаюсь.
В непрямом смысле Магдалена утверждала, что будет бороться за любовь Айрона, и любыми способами он обязан будет стать ее.
Впервые я увидела настолько открытую и целеустремленную, рациональную личность.
Психнув, со звуком «Пх», Магдалена быстро обошла нас, и удалилась с залы сражений.
Я посмотрела в след Магдалены, взяла Квенсента за предплечье, и прошептала:
- О чем она говорила?
Квенсент убрал мою руку. Повернулся ко мне.
- Теперь точно будь осторожна с ней, - посоветовал он.
Не малословен Айрон, добавил:
- В принципе, она всегда была слишком буйная. Все принимала близко к сердцу. Но, не все слова можешь воспринимать в серьез. Она слабодуха.
- Ничего себе слабодуха! Ты ничего не перепутал, - спросил у него Квенсент, резко переведя зорко взгляд в его сторону, - Отныне, держись всегда возле меня. А, особенно, когда она вблизи. Пока не уедет.
В зал вошел слуга. Подошел к Айрону. Выдал почтение в поклоне, и оповестил, что на него уже ожидают в тронном зале для начатия ежедневного собрания.
Айрон грустно вздохнул. Покачал головой. Занес руку за спину. Печально обратился:
- Миледи, Квенсент, к несчастью, вынужден буду вас покинуть. Надеюсь, скучать вам без меня не придется…И, Миледи, не бойтесь так Магдалены. Она не голодный волк к лесу.
Айрон грациозно сел на трон, опускаясь и одновременно с тем ложа на подлокотники руки. Глубоко вдохнул через нос. Осмотрел присутствующих. У Айрона был отвратительный обычай, ежедневно, дважды в день, утром и ночью, организовывать собрание с советчиками, которые назывались «альбатросами». Их было больше двадцати. Одетые в серебряные длинные платья с широкими рукавами, золотыми воротниками-стоячками и широкими манжетами. В серебряных беретах, вышитых золотыми узорами, золотых туфлях с заостренными носками. На спинах платья золотые эмблемы – герб страны Гелиус.
Решив темы одних вопросов, они перешли к другим.
- Ваше величество, разрешите обратиться, - сказал один из альбатросов, - Есть еще одна не разрешенная тема. Ваш возраст достиг уже того, когда положено…
- Вы снова заведете речь о браке? – недовольно загрызнулся Айрон, положив локоть на подлокотник трона, и под подбородок руку.
Кивнув друг другу головами, альбатросы принялись действовать обширнее.
- Но, Ваше величество, - поддержал идею второй альбатрос, - Это королевский долг.
- Уважаемые альбатросы, времена идут, стиль жизни меняется, и если мне не нужен королевский долг сейчас, то я могу с ним и потянуть. Отложить на некоторое время.
- Да послушайте же, Ваше величество, - сказал первый альбатрос, - А вы подумали о своей стране? Ее будущем? Вы же знаете, что нашими королями становятся лишь потомки ангельского рода, и стране нужен наследник, тот, у которого потечет в жилах ангельская кровь.
- Ну и? – продолжая оставаться не заинтересованным.
- Ваше величество, - продолжал первый альбатрос, - Вам нужна супруга, а стране королева…Почему бы вам не жениться на леди Магдалене Боварски?
- Нет, - отрекнул Айрон.
- Но, почему? Вы же с ней знакомы с самого детства. Пребываете в хороших дружеских отношениях. Ваш сам отец, прежний отец Опал, пророчил с ней брак. К тому же, я уверен, что она к вам испытывает положительные чувства. И стала бы прекрасной матерью для ваших детей.
- Вот поэтому я и не хочу, - простодушно.
- А что тогда насчет леди Немфеи Роузт? – предложил один из альбатросов, стоящих где-то в конце второй шеренги.
- Миледи? – округлил глаза.
- Вы же с ней так же в положительных отношениях. Много времени проводите вместе.
- Не очень-то и много, - закатил глаза в сторону.
- Много имеете общего.
- Совсем ничего.
- Тогда что же вас объединяет? – не понял альбатрос переспросив, что лишь пришло в голову.
- Дружба.
- Дружба? – сказали одновременно в единый голос все альбатросы.
- Но и дружба может перерасти в любовь, - заверил седьмой альбатрос.
- Вы так считаете? – выпрямился на троне.
- Естественно. А еще больше думаю, что она станет замечательной матерью для наследника вашего рода.
Айрон закрыл глаза и поставил на чашу весов для сравнения меня и Магдалену, кто из нас станет лучшей матерью. Сперва постарался представить в качестве матери Магдалену, где в результате появилась картина, как она сидит на стуле, держа младенца на руках. Позади стоит он, улыбающийся на все тридцать два зуба и светящийся от радости. Она в красном платье, а младенец в белом одеяле, а его лицо – распывчастое, его не видно, не видно их общего плода. Тогда он представил меня, как сижу на стуле и держу закутанного в белое одеяло младенца. Он сладко спит, посапывает носиком. Мои волосы заложены на одну сторону на плечо, чтобы не мешать и не лезть в лицо младенцу. Я напеваю колыбельную песенку. А позади стоит высокий человек с расплывчастым лицом – отец ребенка. И в нем он не мог узнать себя. И это его оттолкнуло. Но и насторожило, что больше всего в мире он хотел бы, чтобы матерью его ребенка стала я. И эта мысль настолько влезла ему в голову, что привела его в порядок, и пришлось ею тряхнуть.