Однако, на наш взгляд, было бы недостаточным выяснить только логико-методологический аспект проблемы редукционизма. Здесь целесообразен более широкий подход. При обсуждении этой проблемы необходимо учитывать целостный характер научно-исследовательской деятельности, которая содержит не просто совокупность познавательных операций. Последние включены в контекст общего понимания природы объекта, в определенные теоретические представления, в своеобразный для каждого исследователя мир методологических и мировоззренческих нормативов. Зависимость логических средств познания от общего характера научно-исследовательской деятельности весьма значительна в эксперименте, а тем более — в создании теоретических концепций.
Обусловленность логики познания содержанием научно-исследовательской деятельности приводит к выводу о том, что редукционизм возможно и необходимо рассматривать не только в контексте готового знания, но и самого процесса его получения. В таком случае обнаруживается его связь с особенностями эксперимента и теории, с мировоззренческими предпосылками исследования, со стилем мышления. Иными словами, установка на дифференциацию знания, которая, несомненно, играет важную роль при использовании принципа редукции, должна быть дополнена интегративными тенденциями, присущими целостному диалектическому подходу. Таким образом, редукционизм как одно из средств построения теоретического знания должен корректироваться той целью, которой он служит, т. е. быть постоянно ориентированным на целостный подход к объекту теории. Эти выводы являются важнейшими условиями плодотворного использования редукции, раскрывая ее возможности и вместе с тем ограниченность в познании целого. Движение исследовательской мысли от исходного представления о целостности к редукционистскому объяснению и затем снова к понятийному ее выражению становится в настоящее время предметом серьезного методологического изучения.
В концепциях происхождения жизни, ее сущности и структурных уровней, ее эволюции обнаруживается такое разнообразие исходных представлений о целостности, что каждый раз возникает потребность ответа на вопросы о том, «что сводится» и «к чему сводится».
Поэтому в анализе конкретной роли принципа редукции важным является определение тех исходных посылок, того «целостного видения» объекта, теоретическое знание о котором обогащается на основе редукционистского объяснения. Его корректное применение включает в себя не только ответ на эти вопросы, но и определенную целевую установку: для чего, для решения какого круга теоретических проблем используется редукция. Здесь важно напомнить слова Маркса о том, что в процессе теоретического исследования образ целого должен постоянно витать в нашем представлении как предпосылка. Тем самым мы будем отдавать себе отчет в единстве «начала» и «конца», т. е. в необходимости возврата к предпосылке. Через редукцию, которая действительно является необходимой стадией исследования, происходит возврат не к какой-либо другой, допустим более широкой, проблематике, а к той же самой, но глубже понятой, исследованной в ее основании. И наоборот, несопоставимость «начала» и «конца» исследования чаще всего свидетельствует о переоценке данных, полученных на основе редукции, о забвении ее служебной роли и границ ее применимости.
Говоря о принципе редукции, необходимо отметить, что целостное восприятие жизни как природного феномена не может быть получено на пути редукции, даже если его использование позволяет совершить «восхождение» от познанных частей к целому. Целостное восприятие жизни скорее факт мировоззрения, нежели «чистой» логики познания. Социальная, общекультурная, научная, этическая, индивидуально-личностная детерминация мировоззрения заставляет и в биологическом познании видеть сложность его мировоззренческих предпосылок. Но методы редукционизма, как бы находясь «по ту сторону» мировоззренческой проблематики и ориентируясь лишь на совокупность апробированных логических средств познания, способны трансформировать общую цель теоретического мышления таким образом, что она оказывается зависимой только от получаемых конкретных данных, но не от того более широкого, хотя и менее доказательного, взгляда на сущность жизни, который можно называть общебиологическим подходом, биологическим стилем мышления. Необходимо учитывать, что при бесконечном сведении жизни ко все более элементарному уровню она, как образно сказал Сент-Дьерди, «просачивается сквозь пальцы», теряет свой облик, и на место «пафоса целостности» становится «пафос части»