Патрик стоял на кухне, устремив взгляд куда-то сквозь пространство и меланхолично макая в чашке пакетик чая. Запасы кофе истощались, так что приходилось экономить. Вдруг рука его застыла. Он улыбнулся и слегка хмыкнул, прошептав: «Ну надо же, именно Дик...». И снова продолжил процесс макания. Глаза у него были покрасневшие. Неожиданно к нему подлетела Мерцана. - Доброе утро! - Доброе... утро, - ответил Патрик. - Умираю с голода! Чем вы тут питаетесь? - Эм-м... - начал Патрик. - Вчера вот ели лапшу с кусочками поджаренной колбасы. Ещё осталось, можно разогреть. Мерцана скривила ротик. - Давайте-ка сегодня я вам сама что-нибудь сготовлю. Так, а что тут у нас... Она быстро открыла все дверцы на кухонных шкафчиках. Потом приложила палец к губам. - Доброе утро, - сказал вошедший Дик. - Доброе. Патрик явно удивился. Обычно Дик такого не говорил. - Негусто, - подытожила Мерцана свои наблюдения. - Ну да, - вздохнул Патрик. - Скоро нам, видимо, придётся перейти на экзотику с других планет. Или возвращаться на Землю за огромной партией продовольствия. - А главный повар на корабле - это ты? - Не то чтобы главный, скорее - единственный. Дик ведь умеет готовить одних трилобитов, - Патрик повернулся к Дику и сделал лицо «накося-выкуси», - так что он бесполезен. - Трилобитов? - переспросила Мерцана. - Да, - сказал Дик. - И ничего смешного. На вкус как омары, только ещё лучше. То есть, сначала они были лучше, а потом меня от них стало тошнить... В общем, история долгая, но трилобитов я всё ещё не хочу даже в мыслях себе представлять. Мерцана снова обвела взглядом полки, а затем посмотрела в потолок, скривив губку. Она сделала это настолько естественно и привлекательно, что Дик чуть не взвизгнул - словно двухлетний ребёнок, открывший ему одному понятное чудо. - В таком случае, я сделаю торопыжки. Ну а пока можете закончить дело с лапшой. - Торопыжки? - спросил Патрик. - Никогда не слышал. - Это такие блинчики. Обещаю, что пальчики оближешь. - Отлично, - подытожил Дик. - А то у меня от его хавки уже гастрит разыгрался. И он показал Патрику язык.
Как только они остались одни, в гостиной, Патрик посмотрел на Дика загадочным улыбающимся взглядом. - Чего? - Дику стало неприятно, словно он знал, о чём сейчас спросит Патрик, хотя он понятия об этом не имел. - Я не пошленец какой-нибудь, так что не буду спрашивать, в каких позах и как долго... Лучше спрошу просто: как спалось? Дик скривил лицо, откинулся на спинку стула и осуждающе посмотрел на Патрика. Потом снова склонился над тарелкой. - Замечательно, - буркнул он. - А вот сексом, веришь или нет, мы не занимались. Патрик лениво наматывал на вилку лапшу. - Нет, в это-то я как раз могу поверить. Сколько я помню, все твои попытки добиться этого заканчивались справедливым отказом. Дженет, Тайси, Юла... - Она не отказала. - Оу. - Потому что я и не предлагал. - Ого. - И она тоже. - Само собой. - Нам просто было не до этого. Мы слушали музыку. - Угу... Прости, что? Дик улыбнулся, сам не зная почему. То ли потому, что ему наконец-то удалось свести насмешку с лица Патрика, то ли потому, что ему и вправду было сейчас очень хорошо. - Мы слушали музыку, и это было прекрасно... - Дик зажмурился, вспоминая прошедшую ночь. Потом открыл глаза. - Ты когда-нибудь слушал музыку вместе с любимой девушкой? Это бесподобно. С этим не сравнятся никакие путешествия во времени и пространстве. Несмотря на то, что всё, что для этого надо - плеер с парой наушников и объятия... - Дик помолчал и добавил: - и, конечно, она. Она золото, Патрик... Нет, не золото, а... Почему все эти слова такие пустые и уродливые? Я встретил её только вчера, но после сегодняшней ночи я её... даже не узнал, а словно вспомнил её, вспомнил до мельчайших деталей. Мы слушали музыку и словно были одной огромной Вселенной, наполненной светом, который проникал всюду... Она - это сам свет... - Ладно-ладно, верю! - Патрик рассмеялся, замахав руками, но теперь уже его смех не вызвал у Дика раздражения. Вообще-то, Дик обернулся в броню, так как ожидал услышать что-то типа «Oh, come on!» или «Ну когда ты перестанешь притворяться?» - и был приятно удивлён. - Небось, один «Орион» всю ночь слушали? - Включительно... Хотя «Орион» - её любимая... Нет, где ты вообще видел девушку, которая была бы способна прослушать её целиком и при этом не отпустить в самый классный момент тупой комментарий типа «Спать пора»? Эх, знали бы металликовцы, как подойдёт их симфония к любви в космическую эру... Mastodon-овский кавер тоже слушали. И вообще - чего только не было. И Star One, и Guns N' Roses, и Metyuriz, и даже Джессика Джэй... И Дик вспомнил, как он заметил слезу на щеке Мерцаны, когда они прослушивали «Broken Hearted Woman»... - Правда, когда я проснулся, в голове крутилось кое-что другое... Патрик отодвинул тарелку, перегнулся через стол и похлопал Дика по плечу. - Приятно снова видеть тебя таким. - Это каким? - Ну, ясное дело, - счастливым. Дик усмехнулся. - А разве ты когда-нибудь видел меня таким? - Не настолько таким, конечно, но...- Он сел. - Скорее, просто весёлым. Лишь единожды и очень ненадолго. Причём мы оба потом не могли вспомнить, почему ты был таким. Они оба задумались. Но так как попытки вспомнить не увенчались успехом и несколько лет назад, то сейчас это казалось и вовсе безнадёжным делом. - Так ты выяснил, кто она такая? - спросил Патрик. «Вот», - подумал Дик, - «Так я и знал. Этого не миновать.». - Она - моя девушка. Хотя вернее было бы сказать: я - её парень... - Да брось!.. Нет, хорошо: сейчас она и вправду твоя девушка. Но ты только что сказал, что встретил её лишь вчера. Полагаю, мы ещё в здравом уме? Её история выглядит полным бредом ввиду того, что главный свидетель - ты - сам утверждает, что это бред и есть. Пусть не буквально, но ты думаешь так же, как я, просто не хочешь разбираться... «Боже, заткнись ты уже...». - Я бы сказал, что единственная причина, почему я не налетел на неё с вопросами ещё вчера - как раз её очевидная, неприкрытая ложь. Она соврала настолько неумело, что я даже не заподозрил в ней возможного врага. Но теперь я думаю, что на это и была сделана ставка тех, кто её послал... - Патрик! - Да? - Я счастлив. Патрик посмотрел на него с редкой серьёзностью. - Я вижу. - Не ты ли хотел, чтобы я перестал быть унылой задницей? Так вот: это произошло. Мерцана - вот то, чего мне всегда не хватало, чтобы стать полноценным человеком. Теперь я вижу мир по-другому. Я способен чувствовать и слышать чувства других людей. Я нахожу прекрасное в том, мимо чего ранее проходил с полным равнодушием. Я весел, дружелюбен и никому не хочу зла. Я люблю, любим и желаю тебе того же. И я действительно не хочу разбираться, почему и зачем это произошло. Ты проверил: она человек. Настоящий человек из плоти и крови. Не робот и не голограмма. Это - всё, что мне нужно знать, остальное ерунда. А если честно - мне не нужно было знать даже этого. Ты когда-нибудь спрашивал, зачем ты появился на свет? Все мы задаём этот вопрос в минуту слепой ярости. И сам этот вопрос продиктован яростью и отравлен ею. А знаешь, почему ярость слепа? Потому что она не знает ответа ни на один вопрос. Тебе подарили жизнь - так живи. Все великие вещи замкнуты на самих себя и не требуют вопросов, с которыми к ним постоянно подходят. А всю философию выдумали жалкие, несчастные люди, чтобы хоть чем-то заполнить свои серые будни. И за всё время существования человечества они не смогли дать ответа ни на один вопрос - потому что сделать это может только счастливый человек. А для него всё просто и очевидно: смысл жизни - в самой жизни, смысл счастья - в самом счастье. Смысл любви - в самой любви. Так устроена вся Вселенная. Но весь парадокс в том, что людей такие ответы не устраивают. Они ищут загадки на пустом месте. Довольный жизнью, улыбающийся человек кажется им глупым, и они идут к хмурым морщинистым старцам, ещё более несчастным, чем они. Встреча с Мерцаной разделила мою жизнь на две половины. Первая из них умерла, и я даже не сожалею об этом. Вторая только начинается, суля мне только радость. Я уверен, что это только начало - впервые уверен в чём-либо без ненужных доказательств. И в первый день этой новой жизни я вовсе не желаю задавать вопрос «Почему». Дик закончил. Патрик, опустив глаза, разглядывал свою грязную тарелку. - Хорошо. Я тебя понял, - наконец выдавил он. Дик качнул головой в знак благодарности. От собственной речи его прошиб пот. - Но я - должен знать, - сказал Патрик. Он встал из-за стола и, взяв тарелку, отправился на кухню, откуда доносилось задорное воркование Мерцаны, готовившей «торопыжки». А Дик остался сидеть, потрясённый открытием. Когда он проснулся сегодня, всё казалось возможным. И только теперь до него дошло, что единственное, с чем он не сможет справиться - никогда не сможет справиться - стена между ним и его другом.