3. Новый мир
Я снова просыпаюсь с головной болью от выпитого вчера, только сегодня ощущение, будто меня вдобавок переехал каток. Единственное что приносит удовольствие – чрезмерно удобная постель, я будто попал в рай и сплю на шелковых облаках. Я открываю глаза и вижу отнюдь не белый потолок моего номера, а шикарную люстру на нежно бежевом фоне, отчего нервно вскакиваю, выпучив глаза.
- Что-то не так, мой русский мальчик? - говорит на английском женский заспанный голос.
- Что? – я верчу головой, пытаясь разобрать где я.
Большущая спальня, вчетверо больше всего моего номера, кремовые тона интерьера в сочетании с глубоко коричневой мебелью, темные шторы, не пропускающие солнечный свет и огромная кровать, усыпанная десятками подушек. Справа, лежа спиной ко мне, нежно посапывает некая особа с густыми красно-рыжими кудрявыми волосами и каким-то иероглифом на шее. В голове у меня абсолютная пустота. Я помню как пил в одиночестве, погруженный в свои рассуждения и… Ничего.
- Болит голова, - говорю я, давая фору своему мозгу, чтобы вспомнить, как я тут очутился.
- Бонг в гостиной, на журнальном столике, - вздыхая, произносит она, словно я забыл что-то обыденное, - там же все остальное. Хотя может тебе уже стоит попить аспирин.
Я аккуратно сползаю с кровати, обнаруживая, что одежды на мне нет, как впрочем и нигде в комнате.
- А где моя одежда? – решаю спросить я, поглядывая на спину рыжей девушки.
- Там где ты ее оставил, мой русский мальчик. Посмотри, в шкафу есть халаты, - ответила она, не проявляя при этом никаких эмоций, лишь очевидное желание еще поспать.
Я толкнул дверцу шкафа купе и передо мной предстал небывалый выбор из трех-четырех десятков халатов. Не медля, мой выбор остановился на том, что исполнен в более темных тонах – якобы более мужественный. Открыв одну из дверей спальни, я попал в огромную ванную, где бронзовая ванна и унитаз гармонируют с мраморной раковиной и зеленым с позолотой кафелем. Ну что же, не лишне воспользоваться: я умыл лицо и справил нужду. Вернулся в спальню и открыл другую дверь. Огромнейшее помещение, охваченное витражами на сто восемьдесят градусов, было лаконично наполнено по самому современному стилю. Диваны, кресла, стеклянные журнальные столы, две плазмы, барная поверхность, огромный холодильник и еще более огромная стойка со спиртным. Голова трещала от похмелья и шла кругом от происходящего, и ничего более так не хотелось, как смягчить болевые спазмы. На журнальном столике в центре красовался бонг для курения марихуаны, стеклянная миска объемом литра в два, наполненная наполовину травкой и белый порошок, размазанный по поверхности стеклянного стола.
Я заглянул в холодильник. К счастью, среди бутылок пива и виски дорогих сортов, нашлись маленькие стеклянные бутылочки с водой. Я осушил парочку и переместился на диван напротив круглого стеклянного столика в центре помещения. Щепотка марихуаны, бонг, зажигалка и мой мозг моментально обрел свое обезболивающее. Я откинулся назад и попытался подумать. Хорошо и плохо – вертелось в моей голове. Что за чертовщина? Прежде такой амнезии я не испытывал! Влияние наркотика несколько ослабило мою растерянность, но и притупило внимание и мышление, ищущее объяснение всему происходящему.
Нужно все таки оценить происходящее. Свое шикарное расположение можно, конечно же, расценить как нечто необычное и из ряда вон фееричное, вызывающее по меньшей мере восторг. При этом полный провал в памяти нельзя объективно воспринять, ведь неясно в сущности ничего, ни что было, ни кто эта особа, ни, тем более, как меня сюда занесло. У меня появилось желание разбудить единственную свидетельницу всего произошедшего, которая наверняка пребывает хозяйкой этого места. Тут же меня, такого заторможенного, посетила мысль, что у нас с этой кудрявой рыжухой что-то еще и было вчера, что в общем-то не так уж и плохо. С другой стороны, она может оказаться старой и некрасивой, что пожалуй плохо, но все же мое положение в реальной действительности стоит охарактеризовать как хорошее. Как минимум, необычно положительное.
Под действием травки, я иначе взглянул на все эти мои терзания и унылые рассуждения, и пришел к выводу, что моя замшелая реакция на собственную судьбу и есть то самое плохое для меня, которого я себе никогда не желал. Надо шире воспринимать жизнь, надо быть проще и гибче, не надо загонять себя в круговерть собственных страхов, не надо препятствовать непроизвольным свершениям жизненного пути - надо проживать время с максимальной отдачей. И, очевидно, я так и поступал вчерашней ночью, что безвозвратно растворилась в чьей-то другой памяти, но привела меня в шикарный пентхаус к кудрявой рыжухе. А вот и она: