Перед столиком появился человек в форме повара с белым колпаком на голове. Он не сказал ни слова, просто встал перед нами, сцепив руки за спиной.
– Ты будешь вино? – спросил Артур, придвинувшись ближе к столу.
Я отрицательно покачала головой:
– Я буду воду, – промямлила я, уставившись глазами в белоснежную скатерть.
– Бутылку красного сухого вина и воду, – проговорил Артур, – С газами, без?
Этим вопросом он снова привлёк моё внимание, и я подняла на него глаза.
– Вярску.
Он кивнул, а потом повернул голову к присутствующему в зале помимо нас:
– Вы слышали, – он махнул рукой в каком–то странном жесте, – Блюда готовы?
– Да, – кивнул то ли повар, то ли официант с сильным эстонским акцентом.
– Подавайте через полчаса, – отрезал мой спутник и снова уставился на меня, откинувшись на спинку стула.
Человек в белой форме испарился, как по волшебству. Артур хмыкнул и потянулся к столу, поставив на него локти. Сложив пальцы домиком, он положил на них подбородок и улыбнулся.
– Итак, – начал он, – Кира.
– Артур, – хрипло отозвалась я, поёжившись.
– Ты запомнила моё имя, – он состроил притворно–удивлённое лицо, – Я польщён.
Я хотела бросить какой–нибудь колкий комментарий, но так и не открыла рот, потому что его взгляд снова скользнул по моему телу и самым наглым образом остановился на моей груди. В его глазах вспыхнуло неприкрытое желание, и волосы у меня на затылке начали медленно вставать дыбом.
Я привыкла к тому, что мужики пялились на мои сиськи. Но обычно эти взгляды были похотливыми, сальными и липкими; после таких хочется принять душ и хорошенько потереться мочалкой. Его взгляд был другим. В нём было желание, которое я упоминала выше, но ещё и восхищение, перемешанное с восторгом. От этого взгляда я медленно обмякла под столом, и между ног у меня стало расползаться предательское тепло.
Перед столиком снова появился повар. Он поставил на стол бутылку минералки и открыл её одним ловким движением, налив мне шипучую солоноватую воду в широкий хрустальный бокал. Когда он схватился за бутылку вина, Артур коротко отрезал:
– Я сам.
Повар тут же испарился. Артур взял штопор, оставленный на столе и всадил его в пробку, даже не сняв обёртку с горлышка. Парой движений он открыл бутылку, раскурочив фольгу, и бросил штопор на стол.
– Ты не пьёшь. Почему? – спросил он, наполняя свой бокал.
– Я на работе, – вырвалось у меня, и мои щёки тут же залились краской.
Понимаете, как это звучит?
– Вчера ты тоже была на работе, но выпила бокал шампанского, – сказал он, отпивая вино.
Я хлебнула воды побольше, чтобы смочить пересохшее горло, и задала вопрос:
– Ты за мной наблюдал?
Он кивнул.
– Зачем? – я снова хрипнула.
– Люблю наблюдать за красивыми вещами, – спокойно ответил он.
От этой фразы я дёрнулась как от пощёчины, но постаралась сохранить невозмутимое лицо. Артур довольно хмыкнул. Я почувствовала жжение в ладонях, и опустила взгляд на свои руки. Разжав кулаки, я увидела маленькие полукружия ногтей, отпечатавшиеся на моей коже и расцветающие красно–фиолетовым цветом.
Ничего не ответив, я отвернулась к окну, и принялась разглядывать город, на который стали спускаться сумерки. Внизу загорелись сотни крошечных огней, осветив серый Таллинн мерцанием и жизнью. На улицах появились люди, которые спешили прожигать ещё один выходной вечер в поисках приключений и острых ощущений. Странно, совсем недавно, я сама была такой же, летела, как бабочка на эти огни, правда другого ночного города. До тех пор, пока мне не опалили крылья.
На стол опустилась тарелка с салатом Цезарь. Я посмотрела прямо в чёрные глаза тигровых креветок, и с трудом сдержала подступившую к горлу тошноту. Взяв вилку, я спрятала несчастных членистоногих под листьями салата айсберг, и отодвинула тарелку.
– Поешь, Кира. Здесь неплохо готовят, – сказал Артур, пристально наблюдая за моими действиями.
– Спасибо, я не голодна, – отчеканила я, снова отворачиваясь к окну.
Он ничего не ответил, а просто принялся за свой салат. На самом деле, я не отказалась бы перекусить, но только не Цезарем. Во–первых, я не люблю острый соус. Во–вторых, креветки тотально отбили мой аппетит. Поэтому я изучала пустые столы и одинокие стулья; убранство бара; ну, и город за окном.
К моему ужасу, на горячее подали кусок мраморной говядины средней прожаренности. Я съела только запечённые на гриле овощи, которые дополняли блюдо, в виде гарнира.